Оборотный Петербург

Юрка в очередной раз перебрал бумаги. Вроде все было в порядке. Еще неделю назад он съездил в прокуратуру, где до позднего вечера со следователем проверяли и перепроверяли все имеющиеся у них свидетельства. По всему получалось, что можно было возбуждать дело по сто пятой статье уголовного кодекса в связи с убийством частного детектива Якимова. Единственной сложностью оставались дети Антона. Для этого оперу пришлось собрать пакет документов, чтобы на время расследования оформить над детьми опеку.

В очередной раз Юрке пришлось задействовать связи. Но на этот раз совесть спала глубоким сном. В опеке сказали, какие документы привезти, и вот он в последний раз, стоя перед кабинетом, проверял, все ли на месте.

Вопреки опасениям, снедавшим, несмотря на все предпринятые меры, беседа с инспектором прошла гладко. Небольшой конвертик, помещавшийся между заполненными бумагами, также сыграл свою роль. И, хотя опер меньше всего любил решать дела таким вот способом, в данном случае выбора у него не было. Дети важнее. А этим детям ни в коем случае нельзя попадать в приют.

Уже из машины Юрка набрал номер следователя.

— Алла? Синицын Юрий беспокоит. Да, все оформил. Можно приступать.

Выслушав ответ, опер завел мотор и вырулил со стоянки. Через час его ждали в прокуратуре. Алла должна была завести дело на основании имевшихся у них документов. Заявление согласилась написать одна их соседок, якобы обеспокоенная тем, что давно не видела пропавшего. Этого вкупе с рассказом Гришки должно было хватить для того, чтобы развязать руки Юрке. Уж слишком неохотно шли на контакт коллеги из Новгородской области, соглашаясь предоставить информацию только по официальным запросам. Видимо, надеялись, что таковых не последует. И очень ошиблись. О том, что Синицын может достать информацию из-под земли в прямом смысле этого слова, в городе и ближайших к нему районах области знали все.

Впрочем, оперу открытие уголовного дела позволяло общаться уже не с рядовыми сотрудниками новгородской милиции, а выходить на людей куда более высоких званий, обладавших соответствующими допусками. Имевшиеся связи позволяли говорить с этими людьми на равных. Все ж таки не простого человека разыскивали, а вампира, существование которого, как и прочих его собратьев-кровососов, тщательно отрицалось на всех уровнях. И можно было не сомневаться, найди его простые работники, шумиху загасить не смогут, даже задействовав правительственные ресурсы.

Меньше чем через час Юрий уже парковался возле здания прокуратуры. Кивнув ставшему знакомым охраннику, опер вошел в здание и поднялся на нужный этаж. Алла уже ждала его с готовым постановлением.

— Что планируешь делать теперь? — вместо приветствия задала вопрос следователь.

— И тебе добрый день, — в тон ей ответил Юрий. — Думаю сначала встретиться с заказчиком. Потом — съездить в Новгород, пообщаться с сотрудниками гостиницы, где останавливался Антон. А дальше наведаюсь в местные органы. Должен же там быть хоть кто-то с допуском к такой информации. Скорее, я удивлюсь обратному.

— А ты уверен, что дело дадут тебе? — Романова приподняла бровь.

— Уже отдали, — расплылся в довольной улыбке опер. — Тоха по моему участку проживал. И не просто по моему, а в одном доме жили. Ребята как-то не горят желанием незнакомых бабушек опрашивать, а я у них в любви и почете, — на этой фразе женщина многозначительно усмехнулась. Велика заслуга — утихомиривать не в меру разгулявшихся ночью соседей, — так что мне они охотно все расскажут. Ну и пресловутый допуск к ведению таких дел не у всех есть.

— И что, никто не завидует, что некий лейтенантик берется за те дела, которые по рангу вести минимум капитану?

— Было дело по-первости, — не стал скрывать Юрий. — Был у нас капитан один. Родня крутая, сам пальцы веером крутит. Ну, решили ему допуск сделать, а он на первых же тестах сломался. Его быстренько из органов убрали. Сейчас свое охранное агентство открыл. Вроде успокоился. А у вас что, не так?

— А у нас, — словно учитель ученику сообщила Алла, — если дело отдали другому, то и счастье. Особенно когда по сто пятой идет. Хорошо, если раскроют. А если висяк? Город же душу вынимает. Народ с жалобами идет от серьезных вещей до совсем уж ерунды. А мы тоже люди. И по каждой бумажке надо проверку провести.

— Ничего нового, — подвел итог опер.

— Ладно, оставим лирику, — Алла провела ладонями по лицу, после чего совершенно серьезно поинтересовалась. — Кто последний заказчик?