Обороты

Скрип двери. Мерзкий и раздражающий звук, который сопровождал каждый визит слуги с подносом или лекарством для жнеца. И если узнать, раздражает ли он обитателя этих покоев не смог бы никто, узнать, как он действует на стражей можно было по тому, как выразительно те морщились.

С ночи они вынуждены были посменно дежурить у двери жнеца, не смея никуда отлучиться из этого караула.

Проводив взглядом мальца с подносом, что скрылся в комнате, один из стражников задумчиво закусил край уса.

– Сейчас опять звать будет… – протянул он, покосившись на дверь.

– Будто и правда будет кто здесь, в королевском-то доме, травить его, – пробормотал второй стражник.

С того времени, как плененный жрец начал страдать бессонницей, для лечения которой лекарь прописал ему снадобье, у него проявилась и паранойя. Каждый раз, когда ему приносили еду, жнец требовал, чтобы ее при нем пробовали. Вначале только служку, что приносил, после это требование перешло на одного из стражников и, в конце концов, не успокаивался, пока еду не отведают оба стражника.

Эта странная блажь добавила еще один мазок к, и без того не особенно уважаемому, портрету жнеца. Болезненный и бесполезный пленник – истерик. Вот так простая молва медленно, но уверенно подтачивала постамент, на котором столько оборотов прочно стоял Верховный жнец Зажигающего.

Не стал исключением и этот раз. Едва выйдя мальчишка, запинаясь, сообщил, что жнец зовет их.

Обменявшись насмешливыми взглядами, стражники не заставили себя ждать. Снова скрипнувшая дверь пропустила их в комнату, где у столика стоял Матаан.

Сложив руки перед собой, жнец одарил вошедших непроницаемым взглядом.

– Я не прикоснусь к этому, пока не буду убежден, что здесь нет яда, – ровным, ничего не выражающим тоном, произнес он.

Так же как говорил до этого, всякий раз, когда служка покидал его покои, оставив поднос.

– Как прикажете, – пригладив усы, отозвался стражник.

Перехватить свежего жаркого и выпить вина за счет этого чудака было делом уже привычным и достаточно приятным.

– Все? – коротко осведомился второй стражник, когда с проверкой было закончено.

Жнец ответил не сразу. Смерив говорившего долгим взглядом, он неспешно кивнул.

– Все.

И что-то в этом взгляде стражнику не понравилось. На миг замерев, он невольно даже дернулся, когда его окликнул товарищ. Мотнув головой, приходя в себя, мужчина бросил последний мрачный взгляд на невозмутимого жнеца и все же вышел вслед за напарником, прикрыв за собой дверь.

– Эх, а перца кажется многовато дали… – привычно поглаживая усы, протянул один из стражников.

– Да… – рассеянно согласился второй, тоже ощущая неприятную горечь послевкусия.

Неприятную и странную.

Грохот первого упавшего в коридоре тела вызвал у Матаана легкую усмешку. Задумчиво повертев в руках стеклянный пузырек, жнец аккуратно поставил его рядом с графином точно в момент, когда раздался грохот второго рухнувшего тела.

Порция снотворного – вот и все, что он получал от лекаря. Что может сделать одна порция снотворного в вине? А если их будет несколько? А если больше нескольких?

Не теряя времени, Матаан первым делом стянул слишком приметную мантию, оставшись в рубашке и брюках. Не медля больше, жнец вышел в коридор, где быстро осмотрелся.

Пусто, но терять время не стоило.

Склонившись к правому стражнику, что успел даже отойти на несколько шагов, Матаан затащил его в комнату, куда после отправил и усатого зубоскала.

– Приятных снов, господа, – пробормотал он, без церемоний стащив с последнего плащ и охотничий нож с мечом.

Набросив на плечи плащ, Матаан снова выглянул в коридор и, снова осмотревшись, закрыл за собой дверь.

И пока столицей продолжали распространяться насмешки над плененным жнецом, он уверенным шагом направлялся к потайному выходу из замка. Никем не замеченная тень среди множества других теней замка Владыки Аскара Терезаа.

Холодная изморось, что порой покрывала ночью его родной мир, не могла так досаждать юному принцу, как удушливая жара, что обрушилась на них в этом мире. Если на открытой местности было просто тепло, здесь, под сенью деревьев леса, царила невероятная духота. Это был не лиственный лес с редким вкраплением хвойника, к которому он привык. Справа и слева от тракта тянулась сплошная стена зелени. Мясистые стебли склонялись к их головам, сочные листья вьющихся трав то и дело лопались, брызгая соком, под ногами.

Впрочем, во всем этом многообразии можно было бы терпеть даже духоту, если бы не мошкара. И если от укусов комаров спасало снадобье из запасов Хиталь, то от мелкой дряни, что то и дело лезла в глаза и рот, спасения не было.

Не удивительно, что на этом отрезке пути затихли все разговоры и даже короткий отдых, на котором никто так и не сомкнул глаз, не заставил их идти медленнее. Шагая рядом с Лейви и Тардом, Ошер уже не спотыкался на каждом шагу и в целом достаточно легко мог вынести длительный переход, но жара и проклятая повязка просто доканывали принца. Поэтому и шел он между Лейви и Тардом, так как порой терял ориентир.