Оборванные нити. Том 1

— Ой, Сережа, — ее огромные наивные глазищи налились слезами, — что бы мы с мамой без тебя делали? Мы бы никогда ее на ноги не поставили, если бы не ты! Как хорошо, что ты у нас с Дашкой есть! Как мне повезло с мужем!

От этих слов Саблин таял. Он по-прежнему встречался с Ольгой и по-прежнему говорил себе, что женился не на той женщине, однако теперь все стало немного иначе. Закончились те времена, когда Лена была измотана заботами о грудном ребенке, теперь Дашка стала спокойной и вполне управляемой девочкой, Лена, закончившая свой пединститут и вышедшая на работу в школу учителем младших классов, уставала куда меньше и стала вновь проявлять угасший было интерес к интимной жизни с мужем. Она была все так же активна и изобретательна, и Сергей выполнял супружеский долг с удовольствием. Однако каждый раз испытывал нечто вроде угрызений совести: он вполне понимал ситуацию, при которой живешь с женой и любовницей, но спишь только с любовницей — именно так жили почти все мужики из его окружения, и его смущал тот факт, что он равно хочет и Лену, и Ольгу, и укладывается в постель с обеими с одинаковым энтузиазмом. Разница состояла лишь в том, что с Ольгой он помимо постели еще и дружил, делился с ней всем, что его заботило и тревожило, мог подолгу разговаривать и высоко ценил ее как профессионала-патологоанатома, а с Леной его связывал только общий дом и общий ребенок. Разговаривать с женой ему было не о чем. Но зато как сладко было обладать этой потрясающе красивой чувственной женщиной…

Проявление такого душевного тепла со стороны жены было редкостью, обычно Лена воспринимала все поступки Саблина как должное и почти никогда ни за что не благодарила, полагая, что он обязан заботиться, устраивать, доставать, организовывать и работать не покладая рук, дабы обеспечить семью. Более того, Лене хотелось, чтобы муж, помимо всего вышеперечисленного, еще и приходил с работы в одно и то же время, садился ужинать вместе со всеми, смотрел вместе с женой и тещей по вечерам телевизор, помогал по дому, а в выходные и праздничные дни водил все семейство на прогулки, в парки, в кино и в кафе. И никакие его объяснения о том, что у него сложный случай, ему нужно поработать, подумать, покопаться в литературе, съездить в библиотеку, проконсультироваться у других специалистов, понимания не встречали. Лена обижалась, надувалась, переставала разговаривать, отлучала Сергея от постельных радостей и всячески давала понять, что она недовольна и такое поведение мужа ее не устраивает. Поэтому когда она изредка произносила какие-то добрые слова, Сергей чувствовал свою нужность и незаменимость, и это в какой-то мере примиряло его с признанием собственного явно неудачного брака. Ну как он мог не жениться на Ленке, как мог оставить ее одну, если она такая беспомощная и слабенькая? Это было бы подло и недостойно мужчины. Да, он понял, что не любит ее, но это его проблема, его личная головная боль, которая ни в коей мере не оправдывала бы предательства по отношению к девушке, которая ему доверилась и на него полагалась.

— Леночек, о том, что мы подняли маму на ноги, говорить пока рано. По-хорошему ее должны были бы уже давно выписать домой, но из-за пневмонии ее продолжают держать в стационаре, а там — сама видишь, какой уход. Спину Вере Никитичне, будем надеяться, починили, зато все остальное подвергается значительному разрушению. И в любом случае, даже если все пойдет благополучно, она еще несколько месяцев не сможет считаться здоровой и помогать тебе, более того, она будет требовать к себе повышенного внимания. Ей нельзя будет подолгу сидеть, нельзя будет поднимать тяжести и так далее.

Они еще какое-то время говорили о Вере Никитичне и о связанных с ее выхаживанием проблемах, а под конец Лена дрожащими губами произнесла:

— Сережа, ты ведь правда нас не бросишь? Мы без тебя не справимся.

Что он мог на это ответить?

И, как и каждый раз в подобных ситуациях, на душе у него появилось неприятное ощущение собственной нечистоплотности. Обычно настроение у него от этого портилось дня на три-четыре, но в этот раз от него удалось избавиться гораздо быстрее: начавшееся на следующее утро суточное дежурство в составе следственно-оперативной группы принесло «приятный» сюрприз. Возле кооперативных гаражей среди нерастаявших еще снежных куч, образовавшихся при расчистке проездов, обнаружились два молодых человека. Естественно, в виде трупов. Черный цвет всех элементов одежды — коротких кожаных курток, глухих трикотажных свитеров, джинсов и модельной обуви, а также раскачанные мускулистые фигуры умерших парней недвусмысленно свидетельствовали об их принадлежности к какой-нибудь организованной преступной группировке. В середине 90-х «дресс-код» криминального мира был вполне определенным.

— Все понятно, — с нескрываемым удовлетворением произнес один из оперативников, — бандюки. Надо РУБОП вызывать, они своих клиентов поголовно в лицо знают. А то будем с установлением личности париться до полного посинения.