Оборванные нити. Том 2

Соседи оказались довольно занятной приятной парой, оба в прошлом инженеры-металлурги, проработали много лет на комбинате, вырастили детей и собрались было уезжать на Большую землю, но дети уговорили остаться: нужно было помогать с внуками, у дочери двое малышей, у сына — трое. Жанна всю жизнь бешено ревновала Анатолия Ивановича, причем, похоже, всегда без реального повода. Она то и дело вставляла в разговор реплики, призванные напомнить собеседникам о ее «цыганской крови» и «бешеном цыганском темпераменте», Анатолий же Иванович ужасно смущался, поведение супруги казалось ему нелепым и смешным, он пытался ее одернуть, остановить, но остановить Жанну Аркадьевну было так же сложно, как бегущего бизона.

Ольга и Сергей собрались уходить, и Жанна Аркадьевна, накинув на плечи черную в пунцовых розах шаль, вышла вместе с ними на лестницу.

— Сережа, — шепотом спросила она, оглядываясь на открытую дверь своей квартиры, — а вы правда судебно-медицинский эксперт?

— Конечно, правда, — подтвердил он.

— Значит, вы сможете мне помочь в случае чего?

— В случае чего именно? — не понял Сергей. — Какие у вас проблемы, Жанна Аркадьевна?

Та театрально вздохнула.

— У меня всю жизнь одна проблема — измены Толика. Он ни разу не признался, он от всего отпирается, но я точно знаю, что он мне изменяет. Я хочу поймать его с поличным, чтобы он не мог отвертеться.

— Зачем? — коварно спросил Сергей. — Для чего вам это нужно?

— Чтобы точно знать! — нетерпеливо воскликнула Жанна. — И припереть его к стенке.

— И что? — спросила Ольга, до этого не вмешивавшаяся в разговор, но слушавшая очень внимательно. — Ну вот вы припрете его к стенке, и что будет дальше? В чем ваша выгода? В чем состоит ваш генеральный план?

— Я смогу разговаривать с ним по-другому, он больше не посмеет отпираться, он поймет, что попался.

— И что? — повторила Ольга, не скрывая ироничной улыбки. — Вот Анатолий Иванович поймет, что попался. Вам станет легче? Он будет испытывать неловкость, вероятно, даже чувство вины, ему станет некомфортно рядом с вами, и он просто уйдет.

— К этой шалаве?!?! — выкатив глаза, завопила Жанна громким шепотом, снова боязливо оглянувшись на дверь своей квартиры.

— Ну почему непременно к шалаве, — подхватил игру Саблин. — Он просто уйдет. Куда глаза глядят. Не захочет больше с вами жить. И вы ничего ровным счетом не выиграете, потому что если вы опасаетесь, что у Анатолия Ивановича роман и он может уйти, то от вашего припирания к стенке он точно так же может уйти. Получается шило на мыло.

— Вы думаете? — задумчиво спросила Жанна.

Весь ее запал мгновенно угас.

— Уверен, — кивнул Саблин, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Боже мой, ну кому нужен этот старый пень Анатолий Иванович, нищий российский пенсионер с сумасшедшей женой, двумя детьми и пятью внуками! Кто на него позарится?!

Жанна Аркадьевна подумала еще немного и просительно тронула Сергея за руку.

— И все-таки, Сережа, пообещайте мне, что выполните мою просьбу, если я к вам обращусь.

— Боже мой, Жанна Аркадьевна, для вас — все что угодно! — галантно произнес Саблин.

Дома они с Ольгой, поспешно заперев за собой дверь квартиры, разразились хохотом. У Ольги из глаз текли слезы, Саблин согнулся пополам и держался за живот. Отсмеявшись, они обменялись впечатлениями о соседской паре и пришли к выводу, что Жанну Аркадьевну будут между собой называть не иначе как «наша престарелая Кармен», а с именем для ее Анатолия Ивановича вышла заминка: Саблин предлагал именовать его «Хозе», Ольга же считала, что больше подойдет «Казанова».

— Хозе убил Кармен из ревности, — говорила она. — А здесь все наоборот, здесь Кармен готова своего суженого порешить. Хозе не годится.

— А Казанова, по-твоему, годится? — возражал Саблин. — Казанову ревновали всегда по делу, он действительно был дамским угодником, а этот-то пенек ни на одну бабу небось в своей жизни не посмотрел, кроме жены.

В конце концов сошлись на Дантесе: Эдмон Дантес из «Графа Монте-Кристо» был обвинен в том, чего не совершал, и много лет провел в заключении, которого не заслуживал.

* * *

Скопившиеся в гистологической лаборатории стеклопрепараты, исследования по которым так и не были проведены в связи с отсутствием эксперта-гистолога, можно было в принципе и не смотреть: судебно-медицинские экспертизы были закончены без результатов гистологии и представлены следствию, которое сделало собственные выводы. Этих результатов уже никто не ждал. Но Сергей все равно смотрел «стекла»: незаконченная работа тяготила, непросмотренные стеклопрепараты нельзя было сдавать в архив. Кроме того, ему как добросовестному профессионалу было важно сравнить результаты собственного исследования с теми заключениями, которые давали эксперты, не дождавшиеся результатов гистологии. Чаще диагнозы полностью совпадали. Но случалось и иное. Работа была не срочной и растянулась на несколько месяцев.