Оборванные нити. Том 2

— Вот так и воюем, — ворчливо прокомментировал Георгий Степанович. — Не наорешь — толку не добьешься. Ну что за народ! Только окрик понимают, только кнутом можно с ними справиться, по-хорошему уже ни с кем не сладишь. Ладно, я поехал в администрацию, Света покажет тебе Бюро, познакомит со всеми, осваивайся, с сегодняшнего дня тебе начнут отписывать экспертизы. Беру тебя исполняющим обязанности заведующего отделением гистологии, завгистологией у нас в декрете, уж не знаю, вернется к нам или нет, но пока декрет — я ее уволить не могу, и тебя назначить заведующим тоже не могу, так что побудешь пока И.О., а там посмотрим, как себя покажешь. Лаборантки у нас молодые, красивые, так что не вздумай там… Они у меня все замужем.

Сергей хотел было возразить, что он вообще-то тоже не свободен и ни о каких таких «там» не помышляет, но не успел ничего сказать: Георгий Степанович схватил со стола потертую кожаную папку и вышел, не попрощавшись. Сергей, оставшись в кабинете начальника один, растерянно огляделся и направился в приемную. Рыжая Света, завесившись длинной челкой, как вуалеткой, что-то с необыкновенной скоростью печатала на машинке. «Во дает! — невольно восхитился Саблин. — Печатает не хуже нашей Клавдии Осиповны, даже, кажется, быстрее, а ведь баба Клава в медрегистраторах больше сорока лет проходила».

— У вас из-за меня неприятности? — спросил он, любуясь ловкими тонкими пальчиками девушки-девочки, порхавшими по клавиатуре. — Вас действительно могут перевести на работу в морг?

Челка взметнулась вверх, стрекот машинки замер, на Сергея глянули изумрудно-зеленые строгие глаза. И эти глаза отчего-то показались ему усталыми.

— Не обращайте внимания, Сергей Михайлович, — тихо произнесла она. — Меня тут каждый день то увольняют, то в регистратуру морга переводят, то еще чем-нибудь грозят, например под суд отдать.

— Под суд? — изумился Сергей. — За что? За какую провинность можно отдать под суд секретаря начальника Бюро СМЭ?

Светлана пожала худенькими плечиками:

— За утрату документов. У нас же документы из уголовных дел, это секретный документооборот. И я к тому же еще и кадровик по совместительству, так что сами понимаете. Есть и что потерять, и за что под суд пойти.

— Как же вы терпите такое обращение? Я бы не смог, если бы на меня каждый день так кричали. Да еще несправедливо.

— Привыкнете, — усмехнулась Светлана. — Все привыкают. Пойдемте, я вам все покажу.

Первым делом Сергей попросил отвести его в танатологию — отделение экспертизы трупов. Завотделением Изабелла Савельевна Сумарокова встретила их, сидя в глубоком изрядно покосившемся кресле с порванной кое-где обивкой. В руке ее дымилась сигарета какого-то крепкого сорта, во всяком случае, так можно было судить по специфическому запаху, который ощущался даже в коридоре еще метрах в трех от двери кабинета. Была Изабелла Савельевна, в отличие от маленькой Светы, роста просто-таки гигантского. Сухощавая, мужеподобная, очень спортивная, с хорошо подстриженными седыми волосами, выдававшими далеко не юный возраст, и грубым лицом, на котором красовались очки в дорогой оправе, она даже не вставая с кресла была, как показалось Саблину, всего лишь на несколько сантиметров ниже его самого, а ведь он всегда считался рослым парнем.

У рабочего стола на офисном крутящемся стуле восседало нечто поистине удивительное, особенно в сочетании с рослой Сумароковой: мужчина примерно одного с ней возраста, но существенно ниже ростом. Над торсом с чрезвычайно выпуклой грудной клеткой красовалась голова, приделанная на первый взгляд прямо к плечам, во всяком случае, шеи видно не было. Сама же голова, украшенная превосходными густыми волнистыми волосами, имела лицо настолько некрасивое и в то же время привлекательное, что невозможно было оторвать от него глаз. Саблин машинально посмотрел вниз, чтобы прикинуть рост удивительного мужчины, и увидел, что стопы мужчины, обутые в элегантные замшевые мокасины, едва касаются носками пола. Правда, справедливости ради надо заметить, что само офисное кресло было поднято на максимальную высоту под рост хозяйки кабинета, но все равно, даже с учетом этой поправки, было понятно: мужчина росточком отнюдь не высок. «Кургузый какой-то», — подумал Саблин.

«Кургузый» и Сумарокова что-то горячо обсуждали, каждый из них держал в руке какие-то исписанные от руки листки, на рабочем столе веером были разложены фотографии и выполненная фломастером схема расположения следов крови на лезвии и рукоятке ножа.

— Приятно, — коротко отозвалась Изабелла Савельевна, когда ей представили нового эксперта-гистолога. — Нам симпатичные молодые мужчины нужны, это придает нашей работе некие элементы светскости, мы начинаем вспоминать, что мы не только трупорезы, но и немножко женщины.