Оборванные струны

Киваю, соглашаюсь и тоже смеюсь.

— А тебе обычно снились кошмары, ты кричал, — придумываю я на ходу.

— Это потом, после твоей… — Вениамин запинается, хмурится, наливает водки, и мы выпиваем за жизнь.

Мы пьем. Голова начинает страшно кружиться, подступает тошнота. Я заворачиваюсь в плед, забираюсь на стол, как на сцену, кланяюсь, еле удерживая равновесие, пою «Песню бездельника» на слова канадского поэта Блисса Кармана. Я не знаю, откуда берется мелодия, — никогда не слышала этой песни, но мой голос мне очень нравится. И Миньке нравится, да что там! — он приходит в восторг. Снимает меня со стола, несет на руках, садится вместе со мной, в пледе, на диван. Укачивает, убаюкивает, как ребенка. В голове страшный круговорот.

— Мы убежим, от всех убежим, — напевает он на мелодию только что исполненного мною «Бездельника» — или я напеваю?

— Просто нужно вызвать такси, — предлагает кто-то из нас, а другой категорически возражает:

— Нет, мы останемся вместе, навсегда, навсегда.

— Убежим и останемся.

Верчение в голове непереносимо. Мы засыпаем на полу, кто-то заботливый, добрый во сне укрывает нас пледом. Его лицо так близко… Губы кроваво краснеют. Темная холодная улица. От запаха бензина ужасно тошнит. Я никогда сюда не вернусь. Я никогда не снималась в кино. Я никогда больше не попаду туда, где меня нет. Я клятвопреступница. Но не убийца. Лестницу преодолеть невозможно — так много ступенек! Я никогда, никогда… А все-таки перехитрила. Не перехитрила, а предала…

Голова раскалывается от боли. Открываю глаза. Что меня разбудило? Был какой-то звук, внедрялся в мой сон, терзал покалеченный мозг. Впрочем, сны мне не снились.

Вальс из телефона — вот что меня разбудило! Я взяла трубку, ответила и поехала на свидание. Сны мне не снились, но это свидание точно было сном.

Я лежу на кровати в своей спальне, вальс звучит и звучит, никак не хочет уняться. Встать, отключить телефон? Заблокировать номер? Нет, нельзя: это станет неопровержимым доказательством того, что свидание было.

Глава 5. Расследование Андрея Никитина

Больше всего его раздражал этот черный предмет, назначение которого Андрей никак не мог определить. Предмет находился примерно в метре от его лица, неподвижный и расплывчатый, какой-то невыраженной, фантастической формы. Он возник сразу, как только рассеялась темнота, мозолил глаза и не желал разъясняться. Черный, расплывчатый, похожий на сидящее животное. Что это, черт возьми, такое? В конце концов Андрей так разозлился, что смог преодолеть полное бессилие, которое овладело им, приподняться, вытянуть руку из-под непослушного, огромного, тяжеленного своего тела и достать этот ненавистный предмет. Фантастический предмет, который его так мучил, оказался обыкновенным ботинком. Знакомым ботинком, понял Андрей через несколько секунд. Балаклавским ботинком, сообразил он еще через минуту. И тогда сознание окончательно вернулось. Он вспомнил, что находится в квартире у Вениамина, что на него напали. Хотели убить или попросту вырубили? Скорее всего, второе. Хотели бы убить — убили. Впрочем, всякое может быть. Возможно, он все еще здесь не один, возможно, тот, кто его ударил по голове, находится где-то рядом.

Андрей подтянул свое беспомощное тело и сел, не выпуская из рук балаклавский ботинок.

Нашарил на полу очки, надел их — слава богу, не разбились. Голова сильно кружилась и болела. Настя сойдет с ума, особенно если… Да, если в квартире до сих пор кто-то есть, если испытания не закончились, если он сегодня не вернется домой. Посидел немного на полу, прислушиваясь — никаких посторонних звуков, кроме страшного гудения в голове. Попытался встать, опираясь о кушетку, — кушетка прямо-таки взвыла под тяжестью его рук. С третьей попытки встать получилось. Медленно передвигаясь, хватаясь за стены и мебель, Андрей обошел квартиру. Ужасно мешал ботинок, который он почему-то так и носил с собой, но в квартире никого постороннего не обнаружилось. На кухне он умылся и выпил воды, в ванной посмотрелся в зеркало — на лице, к счастью, никаких следов, но на макушке оказалась огромная шишка. Вернулся в комнату, плюхнулся в компьютерное кресло. И тут вспомнил окончательно, с чего начались его приключения. Венькин звонок, Венькин компьютер, файл Fleur — он не успел его просмотреть.

Никакого файла Fleur не оказалось, он попросту исчез, а вместо него появился новый — «Андрей Никитин». Не особенно удивившись (не потому, что ожидал чего-нибудь в таком духе, а потому, что травмированный его мозг на удивление был не способен), Андрей открыл файл. В нем было письмо, ему адресованное.

«Андрей Львович!

Прошу меня извинить за причиненный ущерб вашему здоровью, но я был вынужден так поступить. Пожалуйста, выключите компьютер, когда будете уходить.

Вениамин».