Обожаемый интриган. За футболом по пяти материкам.

Редактор «Советского спорта» получил указание разоблачить происки неугомонного журналиста, статья была выдержана в стиле «1937», в том же стиле работала комиссия, в которую не постыдились войти один гроссмейстер и два достаточно известных журналиста; комиссии было вменено в обязанность собрать компрометирующие материалы и доложить о них на партийном собрании — раз — и на общественном разносе (так мыслилось «литературное обсуждение») в издательстве «Молодая гвардия» — два. В биографии Галинского ничего кроме хорошего разыскать не удалось, комиссия было приуныла, но тот, кто направлял ее усилия и поиски, находчиво предложил формулировку, которая и вошла в справку. Выглядела она так: «Галинский нападает на линию, проводимую государственной организацией — Комитетом по делам физкультуры и спорта при Совете Министров Союза Советских Социалистических Республик. Комитет руководствуется во всей своей деятельности указаниями Центрального Комитета партии. Следовательно, Галинский занимается антипартийной деятельностью, не совместимой со званием советского журналиста». Были выделены и три оратора для выступления в издательстве «Молодая гвардия». Один бодро заявил:

— Товарищи, как вы все хорошо знаете, футбол, которому посвящена обсуждаемая сегодня книга, стал подлинно народной игрой. Но вместо того, чтобы создать произведение, которое пробуждало бы у молодых людей тягу к этой замечательной игре, автор задался целью дискредитировать и сам футбол, и тех, кто ему служит. Нужна ли молодежи подобная спортивная литература? Я думаю, что ответ может быть однозначным. Тут товарищи, сидящие в зале, просят меня подтвердить свое выступление фактами и опровергнуть то, что я считаю неверным. Но тогда мы займемся частностями. Я же говорю об общем впечатлении о книге.

Другой оратор известил аудиторию о том, сколько раз встречается в книге местоимение «я», но ожидаемых возгласов одобрения не услышал, стушевался и сел на место.

Третий же заметил, что портрет на обложке свидетельствует о нескромности Галинского. В ответ же на реплику с места о том, что все книги серии «Спорт и личность» выходят с портретами авторов на обложке, находчиво заявил, что вся серия его не интересует, он ведет речь о конкретном произведении.

Четыре писателя, выступившие на обсуждении книги, в том числе Константин Симонов, дали ей иную оценку. Но предыдущие ораторы представляли государственную организацию. А кого литераторы? Только самих себя. Поэтому в верха ушла справка, подписанная тремя первыми ораторами, в которой говорилось: «произведение признано вредным».

Удивительно ли, что после этого из «Юности» сняли уже набранную статью Галинского? Что «вредного автора» сразу же перестал печатать «Советский спорт», которому тот отдал многие годы? Что главный редактор журнала «Физкультура и спорт» подписал приказ об увольнении Аркадия Галинского с формулировкой, продиктованной Спорткомитетом?

В знак протеста два писателя — Александр Межиров и Юрий Трифонов — вышли из состава редколлегии журнала. Галинский же, понимая несусветность возведенного па него поклепа, обратился в суд.

Рассказывал Александр Межиров:

— Юрист, представлявший издательство «Физкультура и спорт», сделал одно характерное для того времени заявление. Процесс, мол, носит политический характер, а потому должен проходить при закрытых дверях. Я спросил: почему политический? И он ответил уже знакомой мне формулировкой: «Комитет по делам физической культуры руководствуется во всей своей деятельности указаниями партии, и тот, кто выступает печатно против линии Комитета, выступает против линии партии».