Обожание

Нет-нет, мой брат прав! Детей здесь с самого раннего возраста учат ничему и никому не доверять: нужно каждое мгновение быть настороже, никогда не привлекать к себе внимания и не прислушиваться к своим страданиям — физическим или моральным, не подавать виду, что тебе кто-то нужен или интересен. Чужая жизнь нас не касается. Никто ничего никому не должен. Самое лучшее — чтобы ничего не происходило и чтобы люди не попадали друг от друга в зависимость. Если вам делают подарок, просюсюкайте: «Право, не стоило», быстро спрячьте его и — главное! — ни в коем случае не открывайте при дарителе, не дай Бог, поймет, что доставил вам удовольствие, тогда вы станете его должником. Никто не знает, что случится завтра, и, если слишком сильно любить своего мужа, осыпать детей поцелуями и шумно праздновать богатый урожай, все хорошее может кончиться, и что тогда?

Добродетель эти люди понимают так: много работать, мало получать — ровно столько, чтобы хватало на жизнь. Когда наша мать в двадцать лет влюбилась в красивого брюнета по имени Михаэль, ее приемная семья «скривила рот»: да разве можно ему доверять? И не потому, что он нездешний, просто он мало работает и много получает. Делать деньги, фотографируя животных! Уму непостижимо! Выходит, есть идиоты, которые… покупают, и… задорого, снимки… зверей? Каждое слово вызывало у них изумление.

В двадцать один год, когда Эльке достигла совершеннолетия, она все еще любила своего Михаэля. Приемной семье перестали платить, а нет денег — конец ответственности. Ребенок стал взрослым, он должен сам принимать решения сам отвечать за последствия, и точка. Дамы Марсо решили, что выбор Эльке и прихоти Эльке их больше не касаются. Хочет выйти замуж за фотографа-анималиста? Ха! Да ради Бога! Она очень скоро поймет, что почем в этой жизни…

ФРАНК

Когда наша мать рассказывала в тот день Космо о своей приемной семье, ей, конечно, не потребовалось вдаваться в детали: Космо был тут своим, он знал склад ума здешних обитателей, его собственный отец родился в семье арендаторов. Но я не уверен, что вы, ваша честь, понимаете их так же хорошо. Это исчезающий вид, местные нравы, неизменные со времен средневековья, к концу XX века начали меняться под влиянием новых условий: телевидение показало всем и каждому, как живет остальной мир, начался отток населения, земельные хозяйства укрупнялись, богатые голландцы, немцы и бельгийцы выкупали фермы, взбалмошные парижане переделывали сельские дома в живописные виллы, «новые» хиппи-экологисты разводили пчел и пасли коз, бренча на гитарах.

Вы наверняка спросите — а что же Космо? Вряд ли он мог все это время хранить молчание, ему тоже не терпелось поговорить. Какие слова нашел он для женщины, которую хотел соблазнить, для женщины, и без того смотревшей на него с обожанием? Не беспокойтесь, ваша честь, я помню и эти слова.

Не думай, сказал он, что у меня такая уж увлекательная жизнь. Ты и представить себе не можешь, насколько она пуста. Сколько времени уходит зря: переезды, сидение в аэропортах и на вокзалах, пошлые телепередачи в унылых гостиничных номерах, ночная бессонница, раздача автографов неинтересным мне людям, ответы на одни и те же дебильные вопросы журналистов, натужные улыбки…

Боже, воскликнула мама, потрясенная столь неожиданным описанием жизни артиста. Но тогда ради чего же ты все это делаешь?

Ради чего? — переспросил Космо. Разве непонятно? Ради тех редких мгновений, которые я провожу на сцене. Но и они, эти редкие мгновения, требуют долгих скучных часов подготовки с моей технической командой, со всеми этими талантливыми, и преданными, и трудными людьми, которые кружат вокруг меня, наклоняются, разгибаются, делают разметку, посылают друг другу знаки, устанавливают свет, микрофоны и музыку, проверяют мельчайшие детали моего костюма и реквизита… А потом удаляются, растворяются в темноте… Наконец все готово… и вот тут-то… Весь мир вокруг меня внезапно сходится в одну точку. Я стою один в лучах света. Больше ничего не существует. Каждый взмах ресниц, каждый вздох наполнен смыслом. Вот ради таких мгновений я и живу, Эльке. И ради тебя — с сегодняшнего дня.

Вот что сказал маме клоун-развратник.

А потом отвалил.

ЭЛЬКЕ

Космо позвонил мне на следующий же день.

ЭКСПЕРТ-ПСИХИАТР

Позвольте, ваша честь, обратить ваше внимание на то, как часто в рассказе ключевого свидетеля повторяется греческий корень tele, далеко, издалека. Сначала она знала молодого актера только через телевизор; позже она будет общаться с ним по телефону, суть в том, что их любовь происходит на расстоянии и не имеет ни малейших шансов пройти испытание реальной жизнью…

ЭЛЬКЕ

Реальная жизнь, реальная жизнь! Марсо тоже то и дело поминали реальную жизнь! А что такое реальность? Может, их семейная жизнь? Или брак Андре и Жозетты, которые сорок четыре года подряд просыпались по будильнику, вставали, не обменявшись ни взглядом, ни звуком, и не общались весь день, занимаясь каждый своими делами?

Послушайте, что я вам сейчас скажу.