Обозрение пророческих книг Ветхого Завета

или о высоком назначении народа Еврейского. Это пророчество содержится в сорок девятой главе. Поелику вся судьба народа Еврейского сосредоточивалась в усвоенном оному обетовании о происхождении Мессии (Рим 9:5) и таковое обетование составляло душу его гражданского бытия и основу всех милостей, на него изливаемых, то здесь у пророка речь от лица народа ведется так, что необходимо подразумевать говорящим Самого Мессию; иначе некоторые положения речи будут неприложимы к судьбам народа Еврейского и несогласно с действительностью (напр. Исаии 49:2–9, [333] 18–26 [334]). Кроме этого основанием к пониманию этой части книги о временах Мессии служит то, что таковое значение усвоили ему новозаветные священные писатели (Деян 13:47; [335] 2 Кор 6:2; [336] Апок 7:16; [337] Евр 4:12; [338] Гал 1:15; [339] Еф 6:16; [340] Апок. 1:16 [341]).

Содержание этой главы следующее.

Несмотря на рассеяние, произведенное ассириянами, все язычники должны знать, что коренное назначение Израиля — быть орудием славы Божией, быть как будто мечом и изощренной стрелой для покорения всех народов закону Божию, хотя сами израильтяне иногда отчаиваются в достижении этой цели (49:1–4 [342]). И вот теперь возвещается, что Израиль не только соберет всех развеянных или уведенных в плен, но будет в завет рода, светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли (49:5–6), так что цари встанут перед ним почтительно и поклонятся ему Господа ради. Таково неизменное обетование Божие и оно выполнится в удобное определенное время, т. е. от Израильтян произойдет завет вечный языков, и тогда возвратится на землю благополучие: узники получат свободу; омраченные увидят свет; на дорогах водворится довольство и безопасность; луч солнечный не произведет палящего зноя; везде будет отрада и добрый успех, так что небеса и земля, горы и холмы в радости воскликнут, ибо утешил Господь народ Свой (49:7–13 [343]).

Равным образом и Сион или царство Иудино теперь, после потрясений и несчастий (например, отпадения десяти колен, опустошительных войн, Сеннахеримова нашествия и проч.) считающий себя оставленным и забытым, пусть сообразит: забывает ли мать когда нибудь свое дитя? Даже если бы это и случилось среди угнетающих забот и суеты и по причине слабости человеческой природы, но Бог всесовершенный никогда не забудет Своего Сиона; разрушенные стены его, так сказать, начертаны на руках Божиих для непрестанного напоминания (49:14–17 [344]). Он скоро будет восстановлен и населен больше прежнего, так что сам будет удивляться своему благополучию (49:17–21 [345]). Ибо вот Господь воздействует на язычников; подаст им знак и они возвратят твоих сынов и дочерей; до лица земли поклонятся тебе… и узнаете, и узнаешь, что Я Господь, что надеющиеся на Меня не постыдятся (49:22–23), так что совершится небывалое, т. е. у исполина взята будет его добыча (49:24–26; [346] ср. Мф 12:29 [347]).

Из этого обозрения содержания сорок девятой главы Исаии очевидно, что она принадлежит к числу типико-пророческих мест Писания; — что и в ней под видом возвращения, утверждения и облаженствования народа Еврейского изображается искупление всего рода человеческого, распространение Евангелия по всей вселенной и доставление спасения всем верующим.

5) О страданиях Спасителя мира.

Пророчество это излагается Исаией в гл. 52:13–53:12.

Речь пророка льется из сердца, кипящего справедливым негодованием, — из ума, пораженного необыкновенно страшным видением; потому она кратка и отрывочна; наполнена народными поговорками; нет здесь очевидной грамматической связи между предложениями; толкователь и переводчик должен сам усмотреть ее. Отсюда это место переводится не одинаково, особенно у позднейших переводчиков. По чрезвычайной ясности это пророчество называют писанным у Креста Христова (Введение в Православное Богословие Макария, издание второе, стр. 141). Впрочем, сходства с обстоятельствами страданий Христовых больше в Еврейском тексте, нежели в Греческом переводе Семидесяти, так что трудно не согласиться с мнением блаженного Иеронима (Praefat. in Iesaiam), что Богомудрые переводчики намеренно прикрыли здесь истину от взора язычников, для которых преимущественно составлен их перевод. С подлинника это место переводят так: