Обращение в слух

Тем временем Лёля встала из кресла.

Проходя мимо Феди, приостановилась и — в первый раз — мягко дотронулась до Фединого плеча, почти погладила.

Он поймал её руку, и, глядя снизу вверх, проговорил:

— Как ты думаешь… может быть, имеет смысл… задержаться?..

— Ты меня спрашиваешь? — Лёля чуть-чуть улыбнулась.

— Ну да, тебя… — пробормотал Федя в недоумении. — Задержаться буквально на несколько дней? День-другой?..

— Зачем, Федя? — мягко ответила Лёля.

Фёдор сообразил, что она в первый раз назвала его по имени.

Но в следующую же секунду её лицо стало прежним, и, усмехнувшись, Лёля сказала:

— Нет. Тем более, всё равно я иллюзия.

VI. Рассказ со счастливым концом

Бывает в жизни такое чудо: когда родился у нас ребёнок — он был ещё совсем маленький — мой муж попал в очень серьёзную аварию. Друг его насмерть разбился, а муж остался жив, инвалидом.

И я хочу вам сказать, как же я теперь рада этой аварии!

* * *

Как я называю, типичная история медсестры: «он лежал — она работала…» Или наоборот, тут у нас у фельдшера одного: «он работал — она лежала…» Здесь же дом наш, в больнице — вся жизнь у нас тут протекает. Поэтому, я говорю, всё типично: муж лежал, я работала медсестрой — у нас был с ним бурный роман, расписались, и у нас родился ребёнок.

Но ещё когда было у меня беременности шесть месяцев, муж у меня начал пить.

Очень сильно стал пить — вот как будто бы подменили…

А может, он такой и был — потому что я его мало знала-то. Он постарше меня намного: ему было тридцать четыре, а мне, считай, двадцать один. Родители мои были против. Но бабушка мне всегда говорила: «Алён, посмотри какой у тебя муж замечательный, какой он у тебя споко-ойный: он поработал, приходит пьяный и спит…»

Но я капризничала и хотела уже разводиться.

А потом вся эта произошла ситуация.

Было солнце, пе́кло такое — как раз картошку сажать. Мы живём-то в Уваровке, там у нас свои огороды — и надо уже картошку сажать, а мы опять поругались.

Мне свекровь звонит и говорит: «Алён? чё ты делаешь там?»

Я говорю: «Я чё делаю! Вон родители едут картошку сажать, мне-то как неудобно: ребёнку два месяца, я тоже не могу его бросить, мне ему кушать надо готовить, а этого опять нет, опять где-нибудь пьёт, гад, мне не помогает…»

«Ну, ты его так сильно-то не ругай, он в травме лежит…»

А я ещё никак не пойму, говорю: «Ни фига себе, ещё в травму попал!» — а потом только до меня дошло.

Оказалось, он был не в травме, а в реанимации.

Вообще-то в реанимацию не пускают, но я ведь тоже в больнице работала — меня пустили. Я к девчонкам там подошла, говорю: «Девчонки, где мой лежит?»

Они говорят мне: «Ну ты нашла себе!.. Такой пьяный — и ещё за руль сел: на „ЗИЛу“ прям в кувет, на этого, на попутчика — у него моментальная смерть, а твой в машине застрял, автогеном его вырезали. Ну, ждите, всё у вас впереди — повестки, всё это, — говорят, — иди полюбуйся».

Я иду, смотрю: женщины лежат, мужчины… Моего нет.

Я назад, говорю: «Нету моего, девочки: чего, вынесли?»

Они: «Смотри лучше!»

Я опять туда, сюда — никого… Даже думала, какой-то розыгрыш.

Тогда они сами пошли со мной, прямо к койке меня подводят: «Чего, не узнаёшь?»

А я вижу — ну вот лежит старик семьдесят лет. А ещё глаза когда открыл — мама мия! — вообще там такие бордовые… Видать, его придавило, в грудь вдавило ещё: я говорю, лежал как будто восемьдесят лет старик! То есть вообще не узнаваемый человек…

Там приезжали родственники того… посмотрели: господи, говорят, кого там судить-то? ему жить осталось два дня. И дело закрыли на него, написали, что руль отказал.

У него мама фельдшер тоже, у мужа: смотрим с ней на динамику — ну, всё понятно… Мы уже ему и костюм в гроб купили. Готовились к похоронам.

Но потом мы к Матрёне поехали, помолились ей. Фотографию повезли — только не к экстрасенсам, не к бабушкам, а вот в Питер к этой, святой… блаженная Ксения, да. В храмы всякие… Ну не знаю: может, поэтому чудо произошло.

В общем, было у меня в жизни две коляски одновременно: ребёнок и муж. Ребёнку два месяца — мужу тридцать пять лет.

День я с ребёнком; мама в пять часов приходила с работы, меняла меня, и я в ночь ехала к мужу: считай, сама ещё молодая — и за таким ухаживать, поворачивать, о-о!.. это что-то с чем-то…

Потом в шесть месяцев мальчик у меня начал сидеть — и муж начал сидеть вместе с ним. Сын пошёл — и муж у меня сделал на костылях первые шаги…

И сейчас я хочу сказать: слава Богу, что эта авария произошла.

Мы поняли, что такого есть ценного в жизни: когда такая беда, то не надо бросать, а надо верить друг другу. И всё. Мы друг друга не бросили, не разошлись, и теперь у меня муж непьющий вообще. Он поклялся, и в храм мы ходили. Теперь у нас двое детей. Младший маленький — десять, а старший… о, мама мия, старший наш — что-то с чем-то! Учиться мы не хотим, мы ничего не хотим, мы хотим выпить, хотим погулять… Я мужу говорю: «Ром, наверное, твои гены уже начинаются?»

Он говорит: «Мы договорились, чтобы эту не трогать категорически тему».

Кстати, он прям поклялся, и всё нормально… Ходячий, то есть динамика положительная у нас.