Обращение Вити Кошеля

У входа на Даниловский Витька, шедший первым, обернулся к Кольке и коротко проинструктировал:

– Так, корешок, от меня не отставай, я не мамка – следить за тобой не буду. Жалом не шевели, за карманами следи, – он усмехнулся и подмигнул, – так-то у тебя в них ничего и нет.

Снова повернувшись вперед, Витька со всего ходу врезался в парадно одетого майора. Колька давно приметил видного офицера, залюбовался на ордена – даже схватил Витьку за руку, чтобы предотвратить столкновение. Но тот только зло её отдернул.

Звякнули ордена, майор пошатнулся, лицо скривилось от боли.

– Ой, извините, товарищ командир! – Витька уже будто придерживал офицера от падения. – Что, сильно задел?

– Да, ничего. Осколок. – Поморщившись, выдавил тот.

Колька глядел вслед прихрамывающему майору, а Витька уже увлекал его в шум и толкотню барахолки.

Протиснулись к продуктовым рядам.

– Так, ну давай вот эти. Мамаш, яблочки сколько? – Витька достал бумажник и не услышал ответ.

– Ого, трофейный? – Колька восторженно глядел на почти новое, красноватой кожи, портмоне.

«Твою же бога душу! А майор-то фрицев потрошил взаправду!»

Витька, молча, с каменным лицом, не глядя, сунул бабке бумажку. Та, стрельнув глазенками на мальчишку и разодетого дядю, вмиг сообразила, что ни торговаться, ни пересчитывать сдачу никто не будет. Отсыпала горсть медяков и перекрестилась уже в спину удаляющейся парочке.

На выходе вещмешок с провиантом уже вовсю оттягивал руки, и Колька взвалил его на спину. На попытки Витьки помочь молча супился и мотал головой. Челка мокла и липла ко лбу. Он то и дело сдувал её, пыхтел при этом. Витька оглядывался на него и похохатывал, но помощь уже не предлагал. Они вышли на небольшую площадь перед входом, залитую августовским солнцем. Рынок начал пустеть.

– Витёк! – Уже затихающий торговый гомон разрезал резкий окрик. Обычно сутулый Виктор вздрогнул от неожиданности и распрямился в своём шикарном костюме. Среди снующей туда-сюда бедноты он смотрелся бы самым козырным парнем. Но в моде были гимнастерки.

Вот и окликнувший его фронтовик уже приближался быстрым шагом, позвякивая орденами. Губы у Кольки непроизвольно зашевелились – он считал.

– Ну, сколько? – Подошедший неожиданно обратился и подмигнул пацану.

Они хлестко обнялись, потом молча уставились друг на друга, готовые то ли захохотать, то ли разрыдаться.

– Четырнадцать. – Прошептал Колька.

– Так ну пойдем, здесь рядом! – Нарушил молчание Виктор. Он бросил взгляд на Кольку, что-то соображая. Тот очень не хотел быть отправленным домой, и его умоляющий взгляд из-под мокрой чёлки говорил однозначно «нет».

– Пойдем, пойдем. – Охотно отозвался вновь пришедший, изумленно осматривая Виктора. – Ты гляди, приоделся! К чему этот шик, Витёк? На форму же девчонки гуще липнут.

– Андрюх, мне эта война уже вот где! Куда ни глянешь – погоны, погоны, а так-то и культяшки. Отмыться от неё наконец! – Виктор досадливо мотнул рукой.

В чайной было шумно и Кольке, ловившему каждое слово, приходилось напрягать слух. Пили мало. Говорили тихо. Да всё больше молчали и кивали.

– Из наших-то кого видел?

– Нет. Петра так перед самым концом уже. – Виктор скосил глаза на Кольку. – Вот, кстати, Николай Петрович – познакомься.

– Да ну! – Протянул руку Кольке. – Андрей.

– Николай. – Важно промямлил Колька, пожимая сухую геройскую руку.

– Батя твой нас с Витьком из такого ада вытащил. – Андрей вытер затуманившиеся глаза и вопросительно посмотрел на Виктора, тот помотал головой и глянул на Кольку.

Коля сидел, поджав губы и глотая слёзы, но уже решил, что не заплачет. Бросил ещё раз взгляд украдкой на боевые ордена. Нет, не заплачет! У дяди Вити тоже награды наверное есть. Почему он их не носит?

– Из плена он сдернул, а наши так сразу на цугундер. Хорошо не шлепнули, как предателя. Так то. – Глянул на Кольку. – Мамаше евойной прислали «пропал без вести».

Время ползло к восьми. Витя заёрзал. «Всё, надо ноги! Андрюха удачно подвернулся. Попросить дождаться Гришу с запиской…И с пацаном… Господи!»

– Эх, Петя! – Андрей подпёр голову рукой. – Помнишь, Вить, он тебя называл самым тактичным человеком в роте? Придет, говорит, Кошель и начнёт так -ать: «Так-то и так-то»

Виктор кивал и усмехался, захмелев и прикрыв глаза. Он опять вспомнил себя маленького и дрожащего с занесенной тяжеленной табуреткой над сонным врагом своим. «Господи, Кольку-то за что?» Его вдруг замутило и скрутило живот. Казавшийся поначалу вполне складным план, по всему оборачивался мерзким и подлым.

Андрей прокашлялся. Глаза его блестели. Схватил стопку с водкой, но поставил.

– Коля, слушай сюда! Папка твой – герой! – Он часто-часто поморгал, вытер рукавом глаза и продолжил. – Мы с Виктором ему жизнью обязаны. И у тебя будет отец! – Голос его вдруг сорвался. – Даже два! Мы Петра, конечно, не заменим. Но мы очень постараемся. Слышишь?

Коля кивнул и тоже заплакал.

– Верно я говорю, Вить? – Не унимался Андрей.

– Верно. – Глухо отозвался Виктор, посерьёзнев лицом.

«Похоже, Витя, уже никто никуда не идёт! Господи, как же хорошо-то!»

Разлили остатки.

– Ну, за Петра!

– Давай!