Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава - 2 (СИ)

— Мне сказали, что ты умер, — произнесла тихо, понимая, что он был близок к этому. Птицы оставили на нем страшные отметины. — Я не поверила и ждала тебя. Сидела в комнате, с надеждой смотрела на двери, ожидая, что вот-вот они откроются и войдешь ты. Но…

По щеке сбежала слеза и упала на грудь Рейнхарта.

— Ты не приходил.

Он заставил меня поднять голову и обнял мое лицо ладонями, вытирая слезы.

— Я ненавижу закрытые двери, Рейнхарт, — прошептала, обнимая его крепко-крепко, и понимая, что даже если он женится на этой Черной Звезде, я не смогу от него отказаться. Он настолько глубоко проник в мою душу и сердце, что мир, в котором его нет — невыносим.

— Я умер, — ответил он, поглаживая меня по волосам. — Но Черная Звезда затянула меня в Сумеречный мир, где отгоняла валькирий и заключила какое-то пари с Фрейей. Там время течет иначе. В Сумеречном мире могут пройти годы, а здесь, в Среднем — только день. Мне казалось, регенерация шла бесконечно. Там, среди душ умерших, ожидающих перехода в Нижний или Верхний мир, нет ничего: ни света, ни тьмы, ни радости, ни скорби, ни боли, ни блаженства. Ничего. Я едва не сошел с ума…

— Но она помогла не сойти, — произнесла с горечью.

Наверное, я должна благодарить Черную звезду, но душу обжигало ревностью. Когда мой любимый умирал, рядом с ним была другая женщина.

— Помогла. Если бы ты не освободила Черную звезду, Ариана, я бы погиб. Мысль о том, что ты рисковала ради меня собой сначала неимоверно разозлила. Лучше тебе не знать, что я хотел с тобой делать, когда мне донесли, что ты отправилась на аукцион! Плевав на все приказы и меры предосторожности.

— Неправда! Я приняла все меры предосторожности! — возмутилась и подняла голову, но Рейн выглядел таким сердитым, что я снова положила голову ему на грудь и принялась наглаживать дракона с удвоенным энтузиазмом.

— Приняла она… — пробурчал он, обнимая меня крепче, словно я могу растаять или испариться. — Черная звезда — призрачный дракон. Единственная из живущих и одна из четырех, которым открыт доступ в Средний мир. Она — уникальна и неповторима. Ее умения и возможности практически безграничны.

— Я поняла, она станет великолепной женой, поздравляю.

Ариана

Рейн обнял меня крепче и поцеловал в макушку, позволяя сопеть на его груди. Любая адекватная женщина встанет и уйдет, сохраняя хотя бы остатки гордости, но… жизнь уже щелкнула меня по носу, и я поняла, что лучше потерять гордость, чем его.

— Но она не способна воскрешать мертвых. Гардиан подпитывался ее силой, тем и выжил.

— Подпитывался? Как он это делал? — я подняла голову, чувствуя в груди болезненный ком.

Рейн напряженно молчал.

— Как он это делал?

— Ты голодна?

Выдохнула, догадываясь о способе подпитки. Многие ритуалы, особенно, сильные и связанные с восполнением энергии или жизненных сил, замешаны на том, чем мы с Рейнхартом только занимались. Увы, это не разговоры, и не ссоры.

— Понятно.

Попыталась отстраниться, но мне не дали.

— Ариана.

— Мне нужно в уборную, пусти.

— Не нужно.

— Нет, нужно!

— Нет, не нужно.

— Что значит не нужно? Ты понятия не имеешь, что мне нужно, а что нет! До недавнего времени ты вообще думал, что я девушка из квартала прокаженных, неприкасаемая, самая нежеланная во всем мире! Что мной не брезговали разве что гоблины и припомнить тебе наш разговор, в котором ты в крайне циничной форме сомневался, что я девица?

— Я был неправ, — обезоруживающе прошептал дракон, касаясь губами моих губ. Разве может быть более трогательное зрелище, чем сильный мужчина, признающий ошибки?

Отвернулась к окну и все же перебралась на соседнюю подушку.

— Я не имею права злиться на тебя за то, что Гардиан пытался выжить, но злюсь.

— Знаю, — прошептал он, обнимая меня со спины. — Без жизненной энергии Черной звезды Гардиан бы не выжил. И, поверь, мы оба были от этого не в восторге.

— Не поверю. Мужчины в очередь выстроятся за право обладать такой женщиной, как Черная звезда. И вообще, зачем мы это обсуждаем?!

— Когда я вернулся в Средний мир, то не мог снять оборот. Я обезумел, Ариана. Знал, что ты у изумрудных, и летел туда с одним желанием: спалить гнездо до основания. В голове билась одна эмоция: ярость.

— Ты бы меня испепелил!

— Открою тебе великую тайну. В огне дракона не горят двое: ведьмы и любимые женщины.

— Я уж точно не ведьма! — выпалила и осеклась.

Это что только что было? Признание в любви?! Обернулась, чтобы посмотреть в наглые глаза соседа по кровати.

— Ты был уверен, что я не сгорю?

— Я мечтал увидеть, как ты стоишь на пепелище гнезда изумрудных, — прошептал он, касаясь губами моих губ. — И у меня не было ни сомнения.

— Но, — я отстранилась и накрыла губы Рейнхарта пальцами, чтобы не сбивал с толку. — В гнездо ты явился в своем человеческом обличье.

— Я уже описал круг над гнездом и планировал испепелить первого постового, когда понял, что ты бы не оценила моего жеста.

— Конечно не оценила бы! Помимо меня в гнезде изумрудных была Жозефина — моя лучшая подруга! И моя мама. Мама! — резко села в кровати, но дракон мягко опустил меня обратно. — Ты не понимаешь, моя мама…