Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава (СИ)

Опасный, воинственный, грубоватый и нелюдимый Гардиан, даже промокший до ниточки выглядел величественно и с достоинством. Вода ласкала его суровое лицо, стекала по широкой груди и с грохотом шлепалась на мраморный пол. А вот я, сырая и продрогшая до нитки, вряд ли вызывала какие-то чувства, кроме жалости.

— Ты дрожишь?

— Меня от тебя тошнит. Ты же это понял?

— Мне кажется, здесь дело в другом, — самоуверенно заявил он.

— Один идиот додумался применить к медиуму заклинание принудительного сна!

Стук зубов съел половину слов, но меня и так поняли.

— Если бы ты умела слушаться, мне бы не пришлось его применять!

— Я что, похожа на собаку? К тому же кто ты, дядя? Я вижу тебя третий раз в жизни! С какой стати мне выполнять команды незнакомца, который…

— Несколько раз спас твою жизнь?

Разговор зашел куда-то не туда. Обхватив себя за плечи, я тряслась от холода, стоя под горячими струями. Надо мной нависало, не побоюсь этого слова, чудовище, и гневно сверлило меня такими страшными глазами, что зубы стучали еще сильнее, рискуя раскрошиться от старательности.

— Выйди, мне нужно привести себя в порядок.

Секунда, другая, третья… Щелчок. Душевую кабину заполнил аромат ванили и миндаля.

А надо ли приструнять?

— Что ты…

Вопрос отпал, когда мои волосы профессионально вымыли. Гардиан щедро сдобрил их шампунем и так ловко массировал мою голову, что возражение крутилось на языке, но так и не решилось сорваться. Во-первых — приятно же! А во-вторых, и в-первых более чем достаточно! Пусть это будет компенсацией за доставленные неудобства после пробуждения. Зажмурилась, наслаждаясь нежными прикосновениями и теплом, стекающим с кончиков мужских пальцев и льющимся по телу. Холод отступил так решительно, что я быстро пришла в себя.

— Спасибо, но я в состоянии сама помыть волосы, — фыркнула, дождавшись, пока он закончит. Надо же как-то выразить свое «фи», даже если оно на деле «ми-ми-ми».

— Учту.

Меня развернули лицом к стене, и проворные пальцы принялись за крючки на платье.

— Эй! А вот это уже беспредел! Я могу…

— Имел удовольствие ознакомиться с широким списком твоих умений, — резко заметил Гардиан, едва ли не срывая с меня липнущую к телу одежду.

— Гардиан, прекрати! — вскрикнула, когда верхнее платье упало к моим ногам грудой старого тряпья.

Он остановился. Нижнее платье полностью вымокло и облепило мое тело, не оставляя и малейшего простора для фантазии. Чего уж там фантазировать, когда и так все видно? Этот мужчина меньше суток в моей жизни, а позора я с ним натерпелась больше, чем за все годы, начиная с горшечного периода! А в то время мне, откровенно говоря, гордиться нечем. Я делала все, что запрещали: кидалась едой, рисовала на обоях и даже фамильных портретах (моей прапрапрабабушке удивительно идут усы, я до сих пор так считаю!), разбрасывала игрушки и капризничала.

— Кто тебе назвал это имя?

— Выйди! Во имя Исконной магии, этикета, мужского и женского достоинства, или что там для тебя имеет значение, кроме собственной важности — выйди! — прошептала, сдавливая слезы.

— Шаамни освободила нас из-за угрозы жизни. Если попробуешь сбежать, цепь снова…

Развернулась и со всей силы ударила этого бессовестного чурбана ладонями в грудь.

— Похоже, что я собираюсь сбежать?! — крикнула, вздернув подбородок, потому что иначе в его наглое лицо не взглянуть. — С момента нашего знакомства ты оскорбил и унизил меня, как только мог! И словом, и делом! Я уже поняла, что эта ненавистная штуковина тебе дороже всего на свете, и пока она на мне, ни ты, ни твои враги не оставят меня в покое. Уйди! Уйди, иначе я за себя не ручаюсь!

Хотела снова ударить этого гада, но поскользнулась на мыльном полу и впечаталась щекой в его грудь, крепко обхватив руками за бедра.

— Да чтоб меня! — выругалась и отшатнулась, снова теряя равновесие. Проявлять темпераментность в помещении метр на метр, залитом пеной и водой — задача не из легких. Меня сгребли в охапку и крепко прижали к себе.

— Уйди! — прошипела, пытаясь вырваться.

— Ты себя покалечишь. Уймись! Я не увижу ничего нового. Как показывает практика, гораздо…

— Я тебе сейчас покажу практику! — взвизгнула и хорошенько укусила Гардиана в плечо.

— Ты совсем ненормальная?

Незнакомец в душе пытается раздеть меня догола, а ненормальная я? Этот мир совсем лишился адекватных мужчин?

— Выйди! — из моей груди вырвался рык, полный свинца и решимости.

Виски заломило от боли. Ментальная волна, готовая разнести дорогой асторийский мрамор на кучу разноцветных песчинок, уже набирала силу. Я сжала кулаки до боли, пытаясь ее обуздать, но не из великой любви к сырому Гардиану (его хотелось безжалостно прибить), а из сострадания к ни в чем неповинной мебели.

Моего лба коснулась широкая ладонь, мазнула по виску и боль как рукой сняло. В буквальном смысле слова. Гардиан вышел, закрыв двери душевой кабины, а моя ментальная ярость растворилась.

Но…

— Это же невозможно! — прошептала ошарашенно, едва устояв на ногах.