Обратная оговорка

Алевтина уже оделась. Она не могла больше сидеть без дела и в полном неведении. Решила сама сходить в банк. Конечно, она и не думала подходить к мужу или Фае, но хотя бы понять обстановку. Никто из них и не думал включить телевизор, по которому уже второй час показывали демонстрацию возле банка. Комментаторы приводили самые нелепые версии: от заложенной в банке бомбе до маньяков-самоубийц, захвативших всех в заложники.

Алевтина открыла дверь, чтобы выйти из своей комнаты в коридор, и увидела перед собой гневное лицо Омарова. Понять она ничего не успела. Острый кинжал пронзил ей горло насквозь. Обливаясь кровью, женщина упала на пол.

* * *

Герман, сидящий в машине, звонил Аркадию Дворкину каждый час и докладывал обстановку. Наконец он увидел, как из дома вышли три кавказца в папахах, бурках и сапогах. Они торопились. Сели в «Форд-Фокус» Гелаева и тут же уехали.

Одна из стоящих у обочины машин поехала следом. Герман терпеливо ждал. Минут через двадцать ему позвонили:

— Они на вокзале. Поменяли билеты в кассе номер восемь на сегодняшний день. Поезд отходит только вечером. Отправились в привокзальный ресторан.

— Продолжай наблюдение.

— Гриша взял билет на тот же поезд. Будет сопровождать гостей до столицы и дальше. Мы приняли решение довести их до дома.

— Идея правильная. Отбой.

Герман вышел из машины и направился к дому Гелаева. Он вошел в подъезд, поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру. Ему никто и не открыл. Он достал отмычки и быстро справился с замком. В темном коридоре стоял неприятный запах. Герман нащупал выключатель и зажег свет. В центре коридора лежала женщина в огромной луже крови.

Герман прошел в одну из комнат, достал из-за пазухи толстую общую тетрадь и положил ее в футляр из-под аккордеона, стоящий на тумбочке возле окна. Потом прошел на кухню и заглянул в холодильник. Продуктов сохранилось мало. Он открыл «кейс», с которым пришел, и выложил продукты в холодильник. Все они покупались в супермаркете «Кавказ». Последним штрихом стала бутылка дагестанского коньяка. Закончив свои дела, он ушел так же незаметно, как пришел.

Когда Герман уже сидел в машине, он заметил подъехавший к дому фургон «Фольксваген». Из фургона вышел молодой мужчина приятной наружности в ремонтном комбинезоне, с рюкзаком. Он тоже направился к дому Гелаева. Но Герман знал, что он не пойдет в квартиру. У него в этом доме были свои дела.

* * *

Полет проходил на высоте три тысячи метров. Борис летел уже над соседней областью, когда минеры все еще занимались муляжом в подкопе. Узнав о том, что федеральные деньги не тронуты, мэр тут же отменил чрезвычайное положение, самовольно объявленное генералом. Взлетную полосу освободили, и капитан сдержал обещание — самолет Бориса взлетел первым. Все полеты согласовывались с ПВО за сутки до взлета. У Байчера все документы были готовы. Ему никто не препятствовал. В связи со следствием до особого распоряжения удалось задержать на аэродроме семь многоместных самолетов. Но и на это у генерала не было прав, так как он не получил еще распоряжение суда. Все это Борис понимал и не ошибся в своих расчетах.

До начала операции он внес предложение, что ни одной копейки из награбленного не будет истрачено в течение года. За это предложение проголосовали все участники команды против одного. Против был лишь нынешний муж Валерии. Всеволод Копейкин жаждал денег. Все остальное его не интересовало. Но его голос не имел особого значения. Он в команде считался «пришлым», человеком со стороны, и в команду попал лишь потому, что был мужем Леры, а она была матерью погибшего Сергея. Они могли бы справиться и своими силами, но Лера настаивала, и Борис включил их в свою команду. Потом жалел об этом, но обратного пути уже не было. Оставлять ценности в городе они не решились. Нет денег — нет доказательств. Никто из команды не знал, куда Борис отвезет содержимое сейфов. А значит, и рассказать ничего не сможет. Правда, деньгами интересовались не многие. Не ради денег работали.

Никто из участников операции не знал всего плана целиком. Каждый получил свой участок работы и точно знал, что ему делать. Попадись хоть один в лапы генерала, он не смог бы внятно разъяснить задумку ограбления в деталях. Общим делом был лишь подкоп. Киркой и лопатами работали все без исключения. Но сейчас о подкопе знал весь город. Как только минеры закончили возиться с муляжом, редактору телевизионного канала новостей пришла посылочка в виде обычной кассеты от камеры. На ней и был изображен подкоп во всех деталях. Разумеется, такую новость тут же пустили в эфир. Теперь любой сумасшедший мог назвать себя грабителем века.