Обратная сила. Том 1. 1842–1919

– Как «за кого»? Да хоть за Казарина! Он столько лет в тебя влюблен, даже Ерамасова тебе простил, и занятие у него вполне достойное. Отец был бы рад, он Казарина любит.

– Нет, Катя, нет… Это не то, не то…

Сандра вдруг резко поднялась, улыбнулась и с силой сжала руку Кати.

– Минута слабости. Уже все прошло, Катюша. Спасибо, что побыла со мной. Ты добрая, ты очень хорошая, Катюша, теперь я знаю, что вся твоя мрачность – это только видимость, напускное, а в глубине души ты другая совсем. Пойдем, я извинюсь, и продолжим. Давай что-нибудь на два голоса споем, например, «Элегию» Яковлева или «Не искушай».

Катя тоже встала, обняла сестру и крепко поцеловала.

– Ты моя умница! Давай «Элегию» споем. Стихи Дельвига тебе как раз под настроение будут. Пойдем.

После жаркого дня цветы и листья щедро отдавали вечерней прохладе свои ароматы, делавшие воздух густым и вкусным, как ягодный кисель. И в этот густой воздух из распахнутых окон вливались звенящим ручейком два голоса, нежное сопрано и бархатистое меццо-сопрано:

Не нарушайте ж, я молю,
Вы сна души моей;
И слова страшного – люблю –
Не повторяйте ей!

1900 год, сентябрь

Сандра ворвалась в квартиру Казарина, которую он делил с двумя коллегами, без предупреждения запиской, чем немало удивила Юлиана: подобное между ними было не принято.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил он, ведя гостью в свою комнату.

– Да!

– Что-то плохое?

– Наоборот! Великолепное!

Глаза Сандры горели радостью и азартом.

– Это необыкновенно, просто необыкновенно! Если бы я верила в бога, то сказала бы, что он услышал мои молитвы.

– Да что же произошло?

– Сейчас, погоди. – Она бросила на стул шляпку и легкую шелковую шемизетку и уселась на диван. – Отдышусь и расскажу. Летела к тебе как на крыльях, извозчика брать не стала, тут недалеко, так я пешком… Вернее, бегом!

Оказалось, что Сандра примчалась к нему прямо после собрания художественно-театрального кружка, где готовили к постановке очередной домашний спектакль и где ей сказали, что в Москву прибыл импресарио, набирающий труппу для гастролей в Америке.

– Ты понимаешь, Юлиан? – возбужденно говорила она. – Когда я услышала, по каким городам предполагаются гастроли, я поняла, что это рука судьбы. Бостон, Чикаго, Нью-Йорк, Филадельфия, еще какие-то города, кажется, Атланта, но это уже не важно. Важны именно Бостон и Чикаго, потому что там видели Дегаева. Это превосходная возможность найти его, убить и спокойно вернуться в Россию.

Казарин схватился за голову.

– Погоди, Сашуля, погоди, что за глупости ты говоришь! Неужели ты думаешь, что это так просто: приехать, найти и убить? Убить человека совсем не просто, смею тебя заверить. А уж найти – еще труднее. Ты знаешь, сколько раз уже пытались отыскать Дегаева? И все безуспешно. А ведь искали люди опытные, не тебе чета.

– Вот именно, что не мне чета, – фыркнула Сандра. – Искали опытные люди, искали и не нашли. А я найду. Потому что я не опытная, я женщина, у меня другой подход. Одним словом, Юлиан, даже не вздумай меня отговаривать, я приложу все силы к тому, чтобы поступить в труппу.

– Но у тебя нет подготовки, ты не училась сценическому мастерству. Да, голос у тебя хороший, но этого ведь недостаточно! – убеждал он. – Труппу набирают из профессионально подготовленных артистов, а не из таких, как ты. Нет, Сашуля, как хочешь, а я категорически против такой авантюры. Это глупо, глупо и еще раз глупо! Да, я понимаю, у тебя нет достаточно средств, чтобы уехать в Америку и оставаться там столько, сколько нужно, пока не выполнишь задуманное. Да, я понимаю, что ехать туда, поступать на какую-то службу и жить на жалованье – тоже не выход, потому что места ты просто не найдешь, ты там никому не нужна. Но и то, что ты придумала, никуда не годится. Хочешь чаю? Или кофе тебе сварить? Я сегодня по случаю приобрел кофе с дивным ароматом, пока в ручной мельнице зерна перемалывал – чуть рассудка не лишился от наслаждения.

– Ты меня в сторону не уводи, – сердито ответила Сандра. – Кофе я хочу, конечно, но и в труппу попасть хочу. Если ты не собираешься мне помочь, то я сама… сама все сделаю, всего добьюсь и все устрою.

Казарин вздохнул.

– Я уже высказал свою точку зрения: это трижды глупость. И это трижды невозможно. Я не стану потворствовать твоим необдуманным решениям.

– Хорошо, – неожиданно легко уступила она. – Не потворствуй. Но кофе свари.

* * *

Импресарио Феликс Мазини остановился в Москве у своего давнего приятеля, композитора Садовникова. Открывшей дверь горничной Сандра подала две визитные карточки: свою и Николая Владимировича Раевского.

– Я доложу, – кивнула горничная, проводив гостью в комнату и скрывшись за дверью, из-за которой доносились спорящие о чем-то мужские голоса и звуки рояля.

Дверь она прикрыла неплотно, и Сандре слышен был разговор.

– К вам барышня, господин Мазини. Вот карточки.

– Карточки? А почему две? Их двое? – недовольно спросил Мазини.

– Барышня одни. Как подали две карточки, так я и принесла.