Обратная сила. Том 1. 1842–1919

Поезд опаздывал почти на три часа, и стоявшие на платформе агенты охранного отделения изнывали от июльской жары и обычно не свойственной Москве духоты. Они получили указание «встретить» ехавшую из Сызрани молодую женщину, известную в кругах революционеров под псевдонимом «Рада». Благодаря тщательной работе по перлюстрации почты, в особенности адресованной лицам, находящимся под полицейским надзором, была получена информация о том, что в Сызрань для встречи с руководителями революционных групп Поволжья поехала связная «Рада» с письмами от московских, петербургских, киевских и харьковских революционеров, а также с деньгами, собранными для поддержания поволжских соратников. К сожалению, перехват и задержка письма привели к тому, что встретить Раду в Сызрани охранка не успела, но в том же письме содержалось и указание на день, когда связная отправится в обратный путь, а также упоминание о том, что возвращаться она будет налегке, без багажа, поэтому от Казанского вокзала до явочной квартиры, где Раде следует оставить привезенную ответную почту, она дойдет пешком, «там ходу минут десять, не более». Главной же ценностью перехваченной информации была фраза: «Хотя с ее броской цыганской красотой, черными вьющимися волосами и горящими черными глазами вряд ли ей удастся дойти от вокзала до квартиры Миртовского так быстро: ее беспрестанно останавливают встречные мужчины с предложением проводить или оказать помощь, да и в поезде наверняка какой-нибудь любитель легкой поживы привяжется, так что Раде придется потратить некоторое время на то, чтобы отделаться от назойливого ухажера. К сожалению, внешность у нее такая, что ее с первого же взгляда принимают за доступную девицу, и, как мы ни бились, чтобы сделать ее более похожей хотя бы на приличную мещанку, а лучше – на дворянку, все усилия наши провалились».

Тотчас же в Сызрань поступило указание посадить в нужный поезд агента, который за время следования до Москвы должен будет отыскать среди пассажиров эту самую Раду и не спускать с нее глаз, при самом же лучшем стечении обстоятельств следовало познакомиться с нею и войти в доверие. Однако на первой же станции посаженный в поезд агент сошел и был срочно отправлен в больницу с острой болью в животе. Он был совсем плох, но прежде, чем потерять сознание, успел сообщить, что ни в первом, ни во втором классе Рады он не обнаружил, а в третьем классе народу столько, что очень трудно выявить объект с одного раза, необходимо находиться в вагоне долго, а он не успел…

Ну, ничего, особа яркая, приметная, филеры и в Москве на вокзале отлично ее разыщут. Вот только досадная поломка задержала состав, и пришлось ждать на жаре лишних три часа.

Наконец показался паровоз. Агенты переглянулись и заняли заранее расписанные инструкцией места, чтобы ни один вагон не остался без присмотра. Сообщение о том, что в первом и втором классе объект не обнаружен, совсем не означало, что ее там в действительности не было. Все уловки такого рода персонажей были охранке хорошо известны: человек мог прятаться от филеров, заходя то в туалет, то в ресторан, то отираясь в третьем классе, имея билет во втором, и довольно долго не попадаться на глаза. Чтобы обнаружить его, следовало проходить по вагонам не один раз, да при этом сделать так, чтобы не бросаться в глаза и чтобы пассажиры тебя не запомнили.

Состав остановился, кондукторы открыли двери, вышли на платформу, одернули кители, поправили фуражки и стали помогать выходить пассажирам первого и второго классов. Из вагонов третьего класса повалил простой люд, которому помощь не полагалась…

Вот и последняя пассажирка третьего класса – беременная баба с некрасивым отекшим веснушчатым лицом, с трудом вылезла из вагона, вытащила огромный чемодан, широким жестом утерла потное лицо. «Надо же, с таким пузом – и тяжесть попрет», – сердобольно подумал один из агентов.

Мимо беременной важно прошествовал носильщик с пустой тележкой. На бабу он даже не посмотрел: сразу видно, что платить не будет, беднота голозадая. Для таких, как она, 5 копеек – трата заметная. Баба растерянно проводила носильщика взглядом и перевела глаза на агента, придвинувшегося поближе к вагонной двери: а вдруг Рада не выходит, ждет, когда все разойдутся, в том числе и филеры? Хотя, по правилам конспирации, такие пассажиры выходили в толпе, стараясь не привлекать внимания, но кто ее знает, эту цыганистую деваху, вдруг она и вправду из таборных, у них понятия могут быть другими.

– Тяжело, небось, с пузом в вагоне-то трястись? – обратился он к беременной. – Или цыганка тебе нагадала, что родишь благополучно?

– Кака така цыганка? – испуганно ответила баба.

Говор у нее был не московский.

– Да та, что в вагоне ехала с тобой, – с деланой беззаботностью пояснил агент. – Поди, всем пассажирам гадала, ручку позолотить просила, знаю я эту породу, как прицепятся – так никакого житья от них нет.

Баба, казалось, растерялась еще больше. Потом немного успокоилась и кивнула.