Обратная сила. Том 3. 1983–1997

– Ничего ужасного, если правильно подойти к делу. Верка, ты не понимаешь ничего! Отработаешь день, полюбуешься на результат своих трудов праведных, сядешь на ящик, расстелишь газетку, хлебушек черный толстыми ломтями порежешь, колбаски «любительской» настрижешь, откроешь банку маринованных огурчиков или помидорчиков из ближайшего магазина, нальешь рюмочку, выпьешь, крякнешь, порадуешься. Передохнешь. Потом опять полюбуешься: обои ровненько лежат, потолок беленький, штукатуркой пахнет – аж душа поет. Ремонт – это всегда веха, этап, после которого начинается новая жизнь. Новые стены, новые обои, новый пол. И жизнь новая. Это же здорово! Короче, с ремонтом мы решили.

– Алик…

– С ремонтом мы решили, – с выражением повторил генерал. – Возражения не принимаются. Родители жениха здесь?

– Ну а где ж им быть? – усмехнулась Вера. – Все-таки их сын женится.

– Три минуты тебе на решение вопроса с дачей, потом возвращайся сюда и звони своему профессору.

Все это казалось Вере Леонидовне сном, непоследовательным, нелогичным и невероятным, как и все сны. Но – здесь и сейчас – перед ней стоит проблема, проблема совершенно реальная, не из сна, а из яви. И – здесь и сейчас – перед ней стоит человек, который готов помочь эту проблему решить. Здесь и сейчас.

Так почему нет?

* * *

Свадебное застолье завершили, как и планировали, к десяти вечера, вдоволь наговорившись, насмеявшись и натанцевавшись. Геннадий Потапов так и не приехал, но Вера Леонидовна вспомнила о бывшем муже только тогда, когда отзвучал последний тост и гости начали вставать из-за стола. «Загулял мужичок! И хорошо, что он не приехал, – легко подумала Вера. – На церемонии поприсутствовал – и достаточно. Кроме Танюшки, меня и Орловых он здесь никого не знает. Танюшке не до него, а нам разговаривать с ним не о чем, общих тем давно нет. Сидел бы тут с тоскливым видом и скучал. Или напился бы, что еще хуже. Раньше за Геной такого не водилось, но уж больно плохо он выглядит, похоже, что начал злоупотреблять спиртным».

Генерал Верещагин, оказавшийся в ресторане по случаю банкета, устроенного начальником его курса в связи с пятидесятипятилетием, ждал Веру в том же маленьком холле, где они встретились.

– Готова? – Олег легко поднялся с диванчика и шагнул ей навстречу. – Присядь, я вызову такси. Дай свой номерок.

Вера безнадежно махнула рукой, открыла сумочку и протянула ему пластиковый коричневый квадратик.

– Да где ты сейчас такси найдешь? Придется частника ловить.

Генерал только усмехнулся и вышел в основной холл. Вернулся через несколько минут, подал Вере плащ, помог одеться.

– Машина ждет у входа.

– Ты волшебник, Верещагин? – изумилась Вера.

– Никак нет, товарищ подполковник. Я опытный организатор. Это намного эффективнее, чем быть волшебником, – улыбнулся генерал и лукаво подмигнул ей.

Он стоял рядом – такой невысокий, ниже Веры сантиметров на пять, и излучающий такую непоколебимую уверенность в правильности своих решений, что ей снова показалось, будто все это только сон. Так не бывает! Чтобы она, красавица Вера Потапова, всю жизнь принимавшая ухаживания только от широкоплечих, атлетически сложенных и очень симпатичных мужчин, шла под руку с маленьким некрасивым Аликом Верещагиным? И не просто шла, это бы еще ладно, но доверилась ему, положилась на него. Немыслимо!

В машине уселись рядышком на заднем сиденье, Вера попыталась было расспрашивать про Катерину, но генерал остановил ее:

– С Катюхой встретишься, когда решишь основной вопрос, не раньше. Сейчас отвлекаться не нужно, все силы должны быть направлены на последовательное решение тактических задач. Сроки крайне сжатые, поэтому никаких тебе подружек и бабских посиделок. Представишь диссертацию в совет – я тебя сам к Катерине отвезу, и тортик вам куплю, и вина хорошего, чтобы вы как следует посидели. И не смотри на меня так, номер телефона не дам, адрес не скажу, чтобы соблазна не было. Сделаешь дело – милости прошу, все вопросы сама Катерине задашь и все ответы получишь.

– Суров ты, Олег Семенович, – заметила Вера. – Я бы даже сказала: жесток. Ты и с подчиненными так обращаешься?

Верещагин расхохотался.

– С тобой я ласковый и милый! А вот с подчиненными действительно суров.

– Могу себе представить… – хмыкнула она. – Если это называется «ласковый и милый», то твоим подчиненным можно только посочувствовать.

Дороги были свободными, доехали быстро, Олег о чем-то тихо переговорил с водителем, и Вера, идя к подъезду, увидела, что машина не уехала, а встала неподалеку. Значит, Алик попросил таксиста подождать и действительно собирается только осмотреть фронт работ, не напрашиваясь на чашку чаю. Вера одновременно испытала облегчение и почувствовала себя задетой. Ни разу в жизни не было, чтобы мужчина провожал ее до дома и не претендовал больше ни на что. Она вспомнила Хвылю и едва удержалась, чтобы не поморщиться. Отвратительный эпизод! И как только ее угораздило? Два месяца прошло, а ей до сих пор и противно, и стыдно.

Верещагин быстро обошел квартиру, попросил показать закупленные материалы, что-то записал на листке бумаги и кивнул: