Обратная сила. Том 3. 1983–1997

Борис отступил на шаг, присел на низенькое ограждение, отделяющее тротуар от чахлого узкого газона вдоль дома, закрыл лицо ладонями. Плечи его вздрагивали, и Орлов понимал, что сын плачет. Хотелось обнять его, утешить, поддержать, пообещать, что все будет хорошо… Но Александр Иванович неподвижно стоял и ждал. Чего он ждал? Он и сам не знал. Но внутри, в глубине души, оживало ощущение, впервые испытанное им ночью у памятника Ольге Орловой: вот теперь все происходит правильно.

Прошло несколько минут, прежде чем Борис поднял голову и отер лицо тыльной стороной ладони.

— Пап, прости меня, если можешь. Я такой козел… Спасибо тебе. У меня не было и нет никакого права судить тебя, ты поступал так, как было лучше для нас с мамой. На меня просто какое-то помрачение нашло… Я понимал, что надо поговорить с тобой, попросить прощения, помириться, но мужества не хватало. И я все время надеялся, что ты окажешься сильнее и умнее меня и сделаешь первый шаг. Спасибо, пап.

* * *

— Мамуля, может, все-таки останешься до лета? В мае у нас с Борей годовщина свадьбы, потом мой день рождения и день рождения Лисика, отпраздновали бы все вместе, а потом ты бы уже поехала к своему Семенычу.

Татьяна была по-прежнему истощенной, но лицо ее посветлело, и глаза оживились. Джеймс Эдуард Фаррел-младший слов на ветер не бросал и выполнял свои обещания быстро и точно. Препарат для ферментозаместительной терапии уже привезли в Москву, и Алисе провели первый курс капельниц. Убедившись, что дочь начала приходить в себя и с лечением внучки вопрос решился, Вера Леонидовна засобиралась к мужу, с которым виделась после отъезда в Москву совсем редко. Олег Семенович, конечно, прилетал при любой возможности, но возможность такая, учитывая его должность, появлялась далеко не каждую неделю.

— Ты еще вспомни, что у меня семидесятипятилетие осенью, — со смехом сказал Александр Иванович, помогая Вере застегнуть туго набитый чемодан. — Если тебя послушать, то Верочке нужно остаться до осени, а потом Новый год, потом Рождество, а там и май не за горами, и все по новой. Отпусти мать, у нее муж там не присмотрен.

Загрузили вещи в новую, только на днях купленную машину Александра Ивановича, отвезли Татьяну домой, чтобы она успела встретить Алису после школы, и поехали на вокзал. Бориса в Москве не было: поняв, что можно больше не заниматься бизнесом, таящим в себе столько угроз и опасностей, он решил довести до конца последнюю заключенную сделку и выйти из дела, к которому и душа не лежала, и способностей не было.

— Буду готовиться к вступлению в адвокатуру, — сказал Борис отцу. — На следствие не вернусь, эти акулы ментовского бизнеса меня просто порвут. А вот адвокатура — как раз то, что нужно. И знаешь, пап, я тут подумал… Хорошо, что все так получилось. Если бы я не был вынужден снять погоны и заняться коммерцией, меня бы уже сто раз посадили бы. Я бы не выжил в этой новой ментовке.

Сын переживал, что не сможет проводить тещу, к которой относился всегда очень нежно и уважительно. Но теплоход с партией машин нужно было встречать именно тогда, когда Вера Леонидовна собралась уезжать, а откладывать встречу с мужем она ни за что не соглашалась. Уже тогда Александру Ивановичу показалось, что у этой торопливости есть еще какая-то причина, но он решил не делать поспешных выводов.

А вот теперь внимательно наблюдавший за тем, как прощаются мать и дочь, Александр Иванович не упустил выражение облегчения, мелькнувшее на лицах у обеих. Неужели между Верой и Татьяной происходит что-то такое, о чем он не догадывался?

Когда Вера Леонидовна снова уселась рядом с ним на переднее пассажирское сиденье, Орлов спросил:

— Веруша, у вас с Таней все в порядке?

Вера Леонидовна усмехнулась.

— Заметил, да?

— Заметил. Расскажешь?

Она помолчала.

— Хорошая у тебя машина. Молодец, что купил. Сам-то доволен?

Орлов понял, что Вера тянет время. Ну ладно, поговорим о машине.

— Очень доволен. Давно мечтал о такой. Но сперва возможностей не было, иномарки у нас не продавались, ты же знаешь. А когда они стали доступны, мы ничего не тратили, на лечение копили, все откладывали.

— Да, — кивнула Вера Леонидовна, — спасибо Фаррелу. Теперь все, что было отложено на лечение, можно потратить на жизнь. За границу съездить не собираешься? Сейчас все в Турцию ездят, говорят, очень недорого и отдых хороший. Опять же с Аллой повидался бы.

— Да куда мне в Турцию в мои-то годы, — рассмеялся Александр Иванович. — В сезон — жарковато для сердечников, в межсезонье там и делать нечего. А у Аллы и так все нормально, она звонит регулярно. Нет уж, если ехать, то куда-нибудь в Европу. Хочу Польшу увидеть, Чехию, Германию, Венгрию. Обязательно поеду. Так что у тебя с Танюшкой-то?

Вера вздохнула то ли удрученно, то ли печально.