Обратная сила. Том 3. 1983–1997

Они еще долго спорили и ругались, потом Вера внезапно остыла. Ей подумалось, что хотя сама затея, безусловно, отвратительная и глупая, но все может обернуться положительной стороной. Борька Орлов — очень хороший мальчик, Вера Потапова давно и близко знает его родителей, в то время как предыдущий Танюшкин кавалер ни малейшего восторга у Веры Леонидовны не вызывал. Близкие, даже очень близкие отношения с сыном Саши и Люси Орловых — это лучшее, что Вера Потапова могла бы пожелать своей дочери. Потому что есть одно обстоятельство, о котором Танюшка не знает. И если речь пойдет не о Борисе, а о каком-то другом молодом человеке, то, вполне вероятно, придется сказать дочери. И не просто сказать, а принимать меры. Ничего позорного, постыдного в этом обстоятельстве не было, но само по себе оно было неприятным и грозило тяжелыми последствиями и бедами. Если же речь будет идти о сыне Саши и Люсеньки, то можно ничего не опасаться. Ну, почти ничего. Вероятность последствий крайне низка.

И вообще, не стоит создавать в доме напряжение за месяц до госэкзаменов. Ну что плохого, если дети пару раз сходят в Дом кино или в Дом журналиста, посмотрят интересные фильмы? И что плохого, если после получения диплома Танюшка сможет по-человечески отдохнуть на море, проживая в нормальных условиях в хорошей гостинице, а не ютясь в крошечной душной комнатушке, в которой, кроме нее, спят еще три-четыре совершенно посторонних человека? У Александра Ивановича есть возможности, которых нет у Веры, и если Орлов будет думать, что его сын и Танюшка встречаются, то сам предложит помощь. Конечно, если бы Вера Потапова просто попросила устроить дочь в гостиницу в Сочи, он бы не отказал. Но Вера никогда не стала бы просить. Даже давнего друга Сашу Орлова. Ей казалось, что просить о чем-то вещном, материальном — стыдно и недостойно. Точно так же, как одиннадцатилетняя Вера Малкина, спасаясь из Прилук и добираясь до оккупированного немцами Нежина, считала для себя невозможным попросить еды…

…Так, с процедурой бракосочетания вроде бы все в порядке, с застольем тоже. Парикмахер для Танюшки — договорилась. Парикмахер для самой Веры — тоже договорилась. Маникюр сделали еще вчера, чтобы сегодня не тратить время на сушку ногтей. Что еще?

Хорошо, что регистрация назначена на 14.30, можно не суетиться и спокойно выпить кофе, посетить парикмахерскую, оттуда — к Орловым, выезжать во Дворец бракосочетаний имеет смысл не раньше 13.00. И вообще, еще только восемь утра! Вера решила немного поваляться в постели: день предстоит трудный, надо экономить силы.

Она с удовольствием и не спеша приняла душ, порадовалась, что не нужно мыть голову — парикмахер требовала, чтобы на стрижку и краску клиентки приходили с грязными волосами; сварила кофе, сделала себе бутерброд с сыром и уже поднесла его ко рту, когда зазвонил телефон.

— Верочка Леонидовна, здравствуйте, это я, Марина.

— Здравствуй, Мариша, — удивленно отозвалась Вера Леонидовна.

Марина была начальником учебно-методического кабинета кафедры, на которой Вера готовила диссертацию и на которой работал ее научный руководитель.

— Верочка Леонидовна, — затараторила Марина, — Всеволод Андреевич просил вас подъехать, у него первая пара, он уже пошел в аудиторию, он вас ждет к перерыву, потому что потом у него вторая пара.

— Что-то случилось? Марина, я не могу, у меня сегодня дочь замуж выходит, я сейчас поеду в парикмахерскую, потом в ЗАГС.

— Верочка Леонидовна, профессор сказал, что это очень срочно и очень важно и чтобы вы обязательно приехали.

— Да что за срочность-то? — с досадой спросила Вера. — Мариша, ну я действительно не могу, ты должна меня понять. Что такого случилось страшного, что это не может подождать один день?

— Случилось. — Марина таинственно понизила голос. — Он велел мне не говорить вам ничего, но это касается возможного назначения вас на должность.

О том, что профессор Серов спит с Мариной, знала вся кафедра, и точно так же все знали, что секретов от молоденькой любовницы у Всеволода Андреевича нет. Мариша всегда была в курсе всего происходящего, но, надо отдать ей должное, почти никогда, за крайне редкими исключениями, об этом не болтала. «Она точно знает, в чем вопрос, — подумала Вера. — Но ведь не скажет ни за что, партизанка».

Два месяца, в течение которых выведенным за штаты сотрудникам платили полный оклад содержания, давно закончились, пошел второй месяц, когда Вера получала только оклад по званию. Впереди маячили последние два месяца — без какой бы то ни было зарплаты вообще. Если наметилась хотя бы призрачная перспектива быть назначенной на должность, то пренебрегать ею нельзя. У Серова вторая пара, значит, к 11 часам Вера в любом случае освободится и успеет и к Орловым, и в ЗАГС. Только вот парикмахерскую придется пропустить. Черт! Надо срочно лезть опять в душ и мыть голову…