Обратная сторона гламура

Вика притормозила у своего подъезда. Пока она доставала почту, дверь соседней квартиры открылась, и в коридор вышла старуха с мелкой брехливой собачкой и подозрительно посмотрела на нее. Старая карга! Только и делает, что шпионит за соседями.

Вика прошла на кухню и принялась варить кофе. За окном – муть, на столе лишь диетические галеты и ничего, чтобы чуть-чуть скрасило это упадническое настроение. Допив кофе, она открыла газету. На стол высыпались рекламные буклеты. Вика собрала и выкинула в мусорку – это самое подходящее место для них…

Реклама – это всегда дополнение комфорта к уже имеющемуся комфорту. Все в доме можно настроить, обустроить, освежить, а клей пустоты это скрепит. Можно и себя – омолодить, избавить от перхоти, секущихся волос – и на мгновение стать счастливым. Но завтра предложат новое средство, которое будет спасением от всего и без него жизнь, кажется, обречена на провал. Тот кто верит рекламе, тот сам себя обманывает, и ему никогда не выскочить из замкнутого круга. Ведь это бегство от пустоты в себе, которую хочется заполнить любой ценой…

Ее мысли прервал звонок в дверь. Вика впустила Катрин, которая прямо с порога начала:

– Как отработала? Нормальный дядька?

Раздеваясь, Катрин задавала вопросы и сама же на них отвечала. Вика поставила турку на огонь.

– Давай закажем пиццу, – предложила Катрин.

– Ты что, рехнулась? – спросила Вика, насыпая кофе. – У нас завтра показ. Извиняюсь, но у тебя задница уже не тридцать шестой.

– Для такой дешевки, как этот показ, моя жопа даже слишком хороша, – ответила Катрин.

– Я думаю, что этот показ не предел твоих мечтаний?

– Ты права, – согласилась Катрин и открыла холодильник.

– Куда полезла?

– Я только клубничный творожок. Это что? – спросила Катрин.

Не стесняясь, она перерыла весь холодильник, а в конце уронила на пол банку с кетчупом.

– Через полчаса уже выезжать, – размазывая по полу липкий кетчуп, сообщила она. – Еще нужно заскочить ко мне.

Пока Вика накладывала косметику, Катрин рассказывала о прошедшей ночи, о клиенте, о рыжей Элке – еще той шалаве, что спит и с тем, и с тем, и с жанной д \'арк…

Сегодня ванная комната показалась особенно убогой, а белый кафель напомнил больницу. На тусклом треснутом зеркале прикреплен листок:

«Я заслуживаю в жизни самого лучшего,

Все, в чем я нуждаюсь, всегда получаю,

Я хочу победить,

Я хочу быть первой…»

Вика грустно вздохнула: первой она до сих пор не стала и пока никаких шансов.

Как несправедливо! Ведь ей дарована такая утонченная внешность, но, очевидно, этого недостаточно, чтобы добраться до пьедестала…

Сейчас ей двадцать, и выглядит она шикарно, но через пять лет о модельном бизнесе можно забыть. У моделей век короткий…

Когда Вика вышла из ванной, то вся кухня была прокурена. Не найдя пепельницу, Катрин не удосужилась спросить, и бычки были воткнуты всюду, даже в остатки творожка. Вот неряха! Вику чуть не стошнило от омерзения…