Обратная сторона Японии

Из более чем 10 000 россиян, постоянно проживающих в этой стране, немалое количество составляют гордость не только отечественной, но и японской науки, причем в самых разных ее областях. Лауреат премии Японского фонда, писатель и переводчик с мировым именем профессор А. А. Долин преподает мировую литературу. Доктор политических наук профессор В.Э. Молодяков стал первым русским, удостоенным престижной премии «Майнити» за выдающиеся изыскания в области японской истории. Профессор П. Э. Подалко специализируется на изучении судеб русской диаспоры в Японии, а доцент Э. Б. Саблина – на истории православия в этой стране. Но, конечно, особенно много в стране победившей технократии наших физиков, химиков, математиков.

Один из них, мой добрый знакомый Саша Муравич, рассказал мне, что уже много лет по заказу одной из японских корпораций занимается решением уравнений с огромным количеством неизвестных. Он точно знает, что решит эти свои уравнения, но не знает, останется ли здесь по окончании этой работы или отправится дальше. Когда я слушал его, невольно подумалось, что сегодня жизнь наших в этой стране – такое же трудно решаемое уравнение. Мало кто из российских ученых планирует остаться в Японии навсегда, а те, кто хотел бы, не всегда могут рассчитывать на гостеприимство хозяев, хотя ни одна из крупных корпораций не обходится без идей русских «двигателей прогресса». Даже ветеран диаспоры, уже упоминавшийся Аксенов, так и не получил японского гражданства. При этом, что вовсе несуразно, у самой диаспоры нередко плохие отношения с «государевыми людьми» – сотрудниками дипломатических и торговых представительств РФ. Другая проблема – трудности коммуникаций. Русских мало, а народ мы своеобразный. Лев Толстой говорил, что «никакая истина не представляется двум людям одинаково», а опыт существования в маленьких, закрытых обществах дает массу примеров того, что у всякого русского человека может быть сразу пара истин, нередко противоречащих друг другу, и, уж во всяком случае, у двоих русских всегда найдутся сразу три мнения. Тем не менее жить и общаться надо, и такая жизнь частенько сводит разных людей в самых неожиданных местах.

Жарким летним выходным, взяв после целого дня карабканий по камакурским горам десяток шашлычков-якитори и банку «Асахи», я устроился за столиком у выхода из храма Цуругаока Хатимангу. Рядом присели две девицы – одна с голубыми глазами, другая в темных очках, но со светлыми косичками а-ля Пеппи Длинный Чулок. Какое-то время мы молча ели по соседству, исподлобья косясь друг на друга. Кто они – для меня не загадка: якитори были заказаны с отчетливым малороссийским акцентом. Профессия тоже понятна: «Вероятно, что-нибудь интеллектуальное», как сказал бы Остап Бендер. Обычные хостесс, счастливые, что нашли по-настоящему хорошую, высокооплачиваемую работу подальше от самостийной родины.

Та, которая в очках, повернувшись ко мне почти спиной, спрашивает у голубоглазой – не зная языка, я никогда бы не подумал, что разговор вообще обо мне:

– Как думаешь, на каком языке он разговаривает?

Та растерянно пожимает плечами, и тогда я отвечаю сам:

– На русском.

Они переглядываются. Обладательница очков переспрашивает у подруги:

– Француз, шо ли?

– Шо ли, русский, – снова отвечаю за подругу. – Девчонки, совсем обалдели, русский язык забыли?!

– Тю-у, – ошарашенно протягивает «Пеппи», а вторая толкает ее ногой. – Дура, «на каком языке он разговаривает»! Та я ж сразу поняла, шо он не американец!

Девчонки явно рады встрече, рассказывают о своей жизни: в Японии второй раз по контракту. Работой довольны – непыльная, все «в рамках», хорошие условия: зарплата вовремя, квартира двухкомнатная на двоих. «В прошлый раз в трешке жили аж двенадцать человек. Жуть!» Мы дружно допиваем пиво, поднимаемся до самого храма по лестнице и, пожелав друг другу удачи, прощаемся. Мне на Камакуру северную – в сторону Синагавы, им на южную – в сторону Канагавы. Или… на западную?

Урок географии

Север

«Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…» Сойдут, еще как сойдут, если… дело происходит в Японии. С этой страной-планетой все не так. Не так, как у всех, особенно не так, как у нас. При этом чем больше начинаешь вникать в местные тонкости, чем больше пытаешься понять, что именно не так и почему, тем больше становится инаковости. Хорошо туристам: им хватает Фуджы-ямы. Гидам тоже не очень сложно: если нормальному туристу сказать, что на самом деле она не Фуджы-яма, а Фудзи-сан – иероглифы одни и те же, но читаются по-разному, он (турист) уже чувствует собственное проникновение в древнюю культуру и начинает собой гордиться. Дальше хороший гид обычно читает стихи. Начинать можно с классики: «Ползи, улитка, по склону Фудзи, вверх, до самых высот…», а продолжать лучше в постмодернистском духе, чтобы туристы не заскучали: «А нам еще по семьсот, но так, чтоб в каждой руке. Пока несут сакэ». А если плохо реагируют на Гребенщикова, «даешь шутку»: