Обратная сторона Японии

Ныне в Японии существует современный – недорогой и облегченный – вариант гейш – хостесс. Общение с ними – один из излюбленных способов проведения времени у японских мужчин – тех, кто своими руками построил «страну, похожую на рай», «идеальное общество потребительского изобилия и духовной наполненности». Это их право.

День кузнеца в городе Кавасаки

Есть в Токио один праздник, который, хотя и приходит каждый год в первое воскресенье апреля, стоит описать именно сейчас – после свадьбы и гейш. Одна из главных проблем этой страны – демографическая. Население Японии, составляющее сейчас около 126 миллионов человек (следующее место в мире после России), неуклонно сокращается год от года. Если так пойдет и дальше, через 200 лет эта нация совсем исчезнет с лица Земли. Не хотелось бы. Японцам тоже не хочется. А поскольку причины низкого уровня рождаемости не только социальные, но, как нам теперь известно, и физиологические (сексом занимаются едва ли не реже всех в мире), то особенно удивительно, почему раз в год тысячи людей спешат в синтоистский храм Канаяма, или, по-другому Канамару, на «вынос члена» – есть в Японии и такой праздник.

Интересно, что сей предмет мужской гордости местный люд в просторечии именует «чин-чин», а потому японцы нередко вздрагивают, когда наши соотечественники в порыве пьяного красноречия провозглашают чисто японский, по их мнению, тост: «Чин-чин, банзай!» Но откуда же взялся такой странный праздник и зачем он нужен?

Легенда гласит: много-много веков назад, когда еще духи жили вместе с людьми, с одной из важных японских богинь случился жуткий конфуз: у нее выросли зубы в самом неподходящем для этого месте. Помимо неприятных ощущений в паховой области странное заболевание естественным образом поставило ребром демографический вопрос. Народ запаниковал. Не знаю подробностей, но, видимо, богиня сообразила, что без хирургического вмешательства тут не обойтись, и назначила свидание… кузнецу.

Помолившись своим металлургическим духам, кузнец-гинеколог рьяно принялся за дело и скоро выковал чудный высокоуглеродистый фаллоимитатор, которым и обломал пациентке все ее лишние зубы. Память об этом удивительном событии жива в Японии по сей день. Доказательством тому служат храмы, воспевающие кузнечное мастерство и металлургию в целом («Тойоте» покровительствует этот самый бог-кузнец, например) и великолепный орган, благодаря которому японский народ дожил до наших дней. Самый известный из них – Канаяма-дзиндзя – находится в городе-спутнике Токио – Кавасаки.

Поклониться фаллосу сюда приходит довольно много людей. Большинство просит богов о детях – говорят, что молитва помогает избавиться от бесплодия. Многочисленные дощечки – эма, на которых записывают просьбы богам и которые вывешивают в храме, иллюстрируют эту просьбу: на них изображены малыши. Кроме того, раз храмы посвящены гениталиям, значит, можно надеяться и на решение других проблем мочеполовой системы. Соответственно, вторые по популярности дощечки несут на себе изображение мужских и женских половых органов.

Очень любят эти места японские геи, транссексуалы и трансвеститы. С системой у них частенько бывают «нелады», риск лечения от венерических заболеваний значительно выше, чем у обычных асексуальных японцев, да и ханжами назвать их никак нельзя – в отличие от тех же обычных японцев. Когда мы обсуждали с друзьями предстоящую поездку в Канаяма-дзиндзя, местные жители, а особенно жительницы, закатывали глаза: «Какой ужас!» Потом, отведя в сторонку, просили привезти сувенир – хотя бы печенье с изображением одной из 48 классических японских поз. Местным травести такие тонкости не по нраву. На празднике они веселятся от всей души, щеголяя роскошными нарядами и тяжеловесным макияжем, охотно позируют и фотографируются с чудаковатыми иностранцами, которым вообще все нипочем. Именно на хрупкие внешне, но по-прежнему мускулистые плечи трансвеститов ложится основная ноша – под громкие ритмичные крики (что-то вроде «Давай-давай!»), сопровождаемые огромной восторженной толпой, они носят по городским улицам о-микоси – носилки с огромными фаллосами. Самый большой из них – нежно-розового цвета – был подарен храму неким «Клубом Элизабет», и этот клуб – вряд ли Дом культуры.