Обратная сторона Японии

Японцы столь усердно учат английский и с таким вниманием смотрят на американцев, что автоматически забывают о существовании других стран и языков. Мы с моей будущей женой стояли как-то в магазине, мерили что-то и обсуждали потенциальную покупку по-русски. Рядом, внимательно к нам прислушиваясь, пристроились два японца – типичные сарариманы лет тридцати пяти-сорока. Слушали, слушали, и наконец один пожаловался другому: «Двадцать лет учу этот английский, а о чем они разговаривают, все равно не понимаю». Это не анекдот, это широко распространенная в Японии быль.

Если вы не хотите, чтобы круг вашего общения был ограничен англосаксами, японскими тележурналистами и девушками, работающими в клубах развлекательных районов Роппонги и Синдзюку, учите японский – он этого стоит!

Интересно, что в наиболее выгодном положении оказываются в Японии иностранцы, знающие японский язык, но не афиширующие это знание. Россия, мягко говоря, не самая популярная тут страна, и мы, русские, как ни странно, даже можем извлечь из этого некоторую пользу. Речь идет о работе «большой белой обезьяной». Так мы называли этот вид заработка, который довелось попробовать многим гайдзинам, хотя, возможно, они и придумывали для него более благозвучные определения. Русские в Японии могут оказаться кем угодно – в зависимости от фантазии работодателя и собственных способностей. Мой друг Андрей, в прошлом кандидат политических наук, а ныне преуспевающий бизнесмен, однажды выдавал себя в Японии за психиатра из Белиза – настоящий психиатр не приехал, а потерять лицо устроителям международного мероприятия не хотелось. Где находится Белиз и как выглядят белизцы, вряд ли кто в Японии знает, так что белый иностранец, говорящий по-английски с легким акцентом («бабушка бежала в Белиз из России, спасаясь от большевиков»), выглядел очень представительно и совершенно очаровал японцев рассказами о своей экзотической стране.

Другого моего друга знакомая русская певица Катя однажды попросила помочь ей в «раскрутке». Используя элементарные знания французского языка и презентабельную внешность, главным атрибутом которой в тот вечер стали очки, он блестяще справился с задачей. Представ в ночном клубе перед поклонниками певицы в качестве канадского музыкального критика, мой друг, специально и тщательно коверкая французские слова на японский лад, с похвалой отозвался о Катином творчестве, а когда ему начали задавать профессиональные вопросы, глубоко наморщил лоб и начал рассказывать что-то о Канаде, мешая французские слова с английскими, те с немецкими, а немецкие с японскими. Понять что-то было невозможно, риска уличить его в музыкальном непрофессионализме – никакого, а успех оказался ошеломляющим. Как тут не вспомнить и русскую фотомодель Машу, по требованию продюсера выдававшую себя за Мэри из Кливленда, и Мишу, который, прожив в Японии лет десять, изображал перед камерой впервые попавшего туда немецкого туриста. То, как нас, к обоюдному удовольствию, использовали оборотистые японцы для выманивания денег у своих менее сообразительных сограждан, сильно напоминало демонстрацию диковинных зверьков, которые к тому же умеют разговаривать почти как люди, только непонятно. Наряду с обслуживанием хостесс-бизнеса и туризмом, такая деятельность приносила наиболее гарантированный доход «странным иностранцам» – хэнна-гайдзинам, каковыми и были многие из нас. Настала и моя очередь испытать себя в новом качестве.

Белая обезьяна у яшмовых ворот

Все началось с того, что однажды весной, в середине мая, утром в мою железную дверь, какими оборудованы во избежание перекашивания косяка при землетрясении все японские квартиры, постучал сосед Вадик. То, что это именно он, я понял сразу – все остальные в дверь звонят. К звонкам я относился осторожно – у меня телевизор стоял так, что его было видно от двери. Японцы же часто ходят, собирая деньги на свое «общественное телевидение» – NHK – по квартирам. Не знаю, сколько им подают соотечественники, но я каждый раз в таких случаях говорил, что NHK не смотрю, потому что у меня вообще нет телевизора. Это чтобы они не вздумали еще за какой-нибудь канал собирать – вдруг решат, что у них есть другое телевидение общественное, и мы за него должны платить. Но Вадика я знал – он никогда не звонил: у многодетного отца укоренилась привычка не будить детей звонком, даже если в квартире их нет. Так вот, заходит как-то майским утром ко мне Вадик и начинает меня агитировать:

– Выручай, у меня выставка в Тояме и одновременно в другом месте, туда должен был поехать папа, но ему визу до сих пор не дали. Если он не приедет, у меня с ними сорвется контракт, а это очень плохо. Ну, в общем, тебе надо четыре дня поработать русским ювелиром.

– Нет.

– В Киото.

– Ну… хорошо.