Обратная сторона игры

Удивительно, но суд принял эту позицию и отстал от них, хотя все мировые спецслужбы считали своим долгом предпринять попытки проникнуть хотя бы внутрь завода, который производит капсулы, чтобы глянуть, как это возможно. Такой реалистичности все ещё не удалось добиться никому, а корпорация даже не думала патентовать свои разработки, сделав ставку на максимальную секретность. И, стоит сказать, пока она срабатывала идеально.

Так вот, вероятность получения чего-то полезного была очень маленькой, но был ли другой выбор у Мишы? Топовые и сильные карты не продавались на официальном аукционе из-за цен и комиссии, которую снимала система. На черных рынках стоимость «Уникальной» карты доходила до полутора миллиона золотых. Причем, что самое интересное, покупатель не знал о свойствах своего приобретения до того момента, пока не получал его в руки. Но, все равно, спрос даже с учетом таких цен превышал предложение.

Что уж говорить о «мифических», где двадцать миллионов — нижняя граница. «Легендарную» за все время существования игры продали лишь однажды. Оставшийся неизвестным покупатель отвалил более полумиллиарда золотых монет за карту такого качества.

— Ладно, тут совсем выбора нет, — вздохнул Миша и открыл настройки…

Москва. Где-то. Фиг знает где, если точнее.

Набор выдавленных из моего рта звуков мог бы привести в экстаз валяющегося рядом тюленя. Ни на что более адекватное пересохшее горло было неспособно.

«Как же мне хреново», — проскрипела в голове мысль, после которой возникло гениальное решение выпить воды, ибо так можно и сдохнуть.

Минуты три потребовалось на то, чтобы продрать глаза и уставиться в идеально белый потолок.

«Я не дома», — услужливо подсказала мне память, напомнив, что неплохо было бы устроить у себя генеральную уборку. «И не в одной из своих квартир», — продолжила она. Ладно, там хоть убираются за небольшую деньгу.

«Да плевать, где я. Может ты подскажешь, где тут найти воды можно?», — попытался я надавить на жалость, но память позорно слилась, не оставив ни малейшего намека на это.

«Вот же скотина…»

Не знаю, какой Бог помог мне успешно подняться и устоять на ногах, а не упасть вниз лицом при самых опасных моментах, но я ему безумно благодарен.

Перед глазами все расплывалось и мозг не мог зафиксировать адекватную картину. Единственное, что он понимал — тут воды нет.

Шаг вперед… Ещё шаг… Твою мать, что это за комната такая, что за такое большое расстояние я ещё не добрался до выхода?

Оп, стена рядом, спасибо ей за это большое! Никто тебя не поддержит в трудную минуту больше, чем она. Золотая моя прелесть, которая не позволила мне упасть вниз самым позорным способом.

О, вижу дверь! Замечательно. Если там выход, значит он должен быть и входом куда-то, ведь так? Продолжаю свою неспешную утреннюю зарядку и секунд за двадцать добираюсь до оказавшейся столь далеко от меня дверцы.

Так, теперь проще. Она открыта, значит гадать, в какую сторону её надо тянуть, не придется.

«Не переносить вес на дверь!», — опять включилась память, напомнив об одном не самом приятном эпизоде, который мне пришлось пережить.

Вместе с этой небольшой активизацией работы мозга пришла и бешеная головная боль. Вместо воды захотелось найти топор, чтобы отрубить эту часть тела самому себе, лишь бы она не напоминала о своем существовании такими грубыми методами.

Несколько минут поисков в большой темной квартире увенчались успехом. Очередное помещение встретило меня тем самым ароматом помещения с повышенной влажностью, которая знакома всем-всем в странах бывшего союза.

«Так, нащупать выключатель… Ох, мля!», — я чуть было не повалился назад, ослепленный ярким светом, отраженным в мои глаза чистейшей белизной огромного джакузи.

Самое время подумать: «Это куда я забрался?», — но, помимо этого, я успел заметить душевую кабинку, а на мне, помимо трусов, не было ничего, так что плевать на лишние размышления, сейчас я приду в себя и все-все вспомню, лишь бы доползти до душа, а не растянуться прямо на этой скользкой плитке…

— Ох, блин, как же тяжко. Все, больше никогда не пью! — искренне пообещал сам себе в который раз за свою не столь длинную жизнь.

В этот раз будет иначе! Никогда не нарушу этого слова!

Пустой желудок напомнил о себе, ничуть, в прочем, не перебивая не до конца ушедшую головную боль.

— Лучше быть голодным, но живым. И со здоровой головой, — умно заключил я и решил найти аптечку, чтобы хоть чем-то оттуда закинуться, иначе рискую помереть от раздирающих голову неприятных ощущений.

Да, можно было бы приготовить что-то поесть, после чего завалиться спать дальше, что явно спасло бы от этого похмелья, но делать это в чужой квартире — верх глупости. Особенно когда совершенно не помнишь, как в неё попал. Похмеляться тоже такой себе идеей выглядит — это спасет алкоголиков, а не меня, человека, который пьет что-то крепче кваса максимум раз в полгода.