Обратная сторона Истока

— Понятно, — вздохнула принцесса таким тоном, словно ей действительно что-то стало понятно. — Жили они долго, не слишком счастливо, и умерли почти в один день.

Долан промолчал. А что тут скажешь?

Рядом с королём он находился не больше двух минут, но даже за это время они с Ледой успели переброситься весьма многозначительными фразами. Глупо думать, что люди, годами живущие по ту сторону портала, оказались менее наблюдательными.

Но есть такие факты, о которых лучше не знать. А если уж каким-то чудом узнал, то хотя бы не думать. Целее будешь.

— Тот мальчик, который теперь будет вместо неё… — Ночная гостья заминки, кажется, не заметила. — Я его видела мельком. И он так смотрел… как будто я сделала что-то плохое.

— Он на всех так смотрит. И, кстати, этому «мальчику» сорок с лишним.

— Я знаю. Леда давно о нём рассказывала. Говорила, что если с ней что-то случится, то он единственный, кому можно доверять. Но знакомить нас почему-то отказалась. И теперь я не знаю, как быть. Он меня пугает.

— Он не сделает вам ничего плохого.

— Я хочу в это верить. Но всё равно боюсь.

Девушка отодвинула кораблик и взяла новый лист. В этот раз она складывала самолётик.

Долан следил за точными, уверенными движениями и не мог отделаться от мысли, что уже видел такое.

Остатки посторонних ароматов из головы наконец-то выветрились, и теперь он знал совершенно точно: Янку принцесса напоминала скорей на уровне ассоциаций и ощущений. Зато сходство с ещё одним человеком оказалось прямо-таки портретным. Даже поправку на пол и возраст можно не делать. Те же глазищи, те же светлые волнистые волосы, та же осанка, те же жесты.

Та же самая привычка складывать из документов эти дурацкие самолётики!

Откуда она вообще в своём Огороде знает, как они выглядят? Тоже Леда показала?

Неважно. Ещё один факт, о котором лучше не знать.

Да что ж за ночь такая!

— Почему вы так странно на меня смотрите? — Отвлеклась от бумажных забав принцесса. Затылком взгляд почуяла, что ли?

Шарф окончательно сполз вниз, открывая лицо.

Действительно один-в-один. Разве что Силь ростом чуть пониже.

— Пожалуйста, Ваше высочество, больше никогда не появляйтесь в управлении без маски.

— Опять «высочество»…

— Я не шучу. Пожалуйста. Это очень важно.

— Да знаю я! Что вы со мной как с ребёнком? И про маску знаю, и про обязанности, и что домой пора. И про то, что нельзя так вот запросто болтать с посторонним человеком — тоже знаю. Но можно я тут с вами ещё немножко посижу? Совсем чуть-чуть.

— Почему вы не хотите возвращаться? — осторожно спросил Долан.

— Страшно, — поколебавшись, ответила принцесса.

— Страшно, по коридорам в темноте идти? Или что будут ругать?

— Кто посмеет меня ругать? Хотя господин Байсер посмеет, конечно. Но он уже старый, ему можно. И, надеюсь, он уже спит. А коридоры… Сто раз по ним ходила. С керосинкой не страшно.

— Тогда чего вы боитесь?

— Смерти. — Девушка произнесла это легко и беззаботно. Но потом вдруг сжалась в кресле и разрыдалась. От одного настроения к другому она переключалась легко, как театральная актриса. Только в её случае игрой и не пахло. — Меня хотят убить понимаете? Папу убили, Веру убили. Я следующая!

— Дома вам совершенно ничего не угрожает. Там надёжные люди, никого постороннего. — Долан понятия не имел, так ли это. Но если бы членов королевской гвардии и слуг отбирал он, то непременно проверил бы всех несколько раз. И магическую клятву принести заставил. А лучше несколько, для верности.

— Вот и Леда то же самое говорила. Мол, она за этих людей головой ручается. Но мне страшно, понимаете? Страшно! Я спать не могу! Я не хочу быть королевой и жить с этим внутри, носить это в себе! Не хочу! Я так обрадовалась, когда Вера родилась. Что есть младшая, что ей всё достанется, не мне. А я буду свободна от источника! Смогу жить как нормальный человек. Как живой человек, а не как функция, понимаете?

Долан понимал, хотя смысл некоторых фраз остался не ясен. Возможно, потому, что принцесса говорила сквозь слёзы, глотала слова. Вспомнила про шарф, уткнулась в него, вцепилась зубами, но рыдания всё равно прорывались наружу.

Не показательное выступление, которое так любят устраивать некоторые девушки, не аристократичные слезинки, которые изящно промокают платочком, а полноценная истерика человека, который слишком долго сдерживался, но всё-таки не выдержал.

В следующий момент Долан обнаружил себя рядом с принцессой и она ревела уже в него, прямо в рубашку. А он гладил её по спине, по голове и монотонно шептал утешительные глупости типа «Всё будет хорошо» и «Вот увидишь, всё наладится».

Оба они не слишком понимали, что может в такой ситуации наладиться, но искренне пытались в эти слова верить. Цеплялись за них, как за страховочный трос. Один тащит, вторая висит и изо всех сил пытается не сорваться в бездну.

— Ну всё, Янк, всё. — Проговорил Долан и отодвинулся, почувствовав, что истерика пошла на спад. И только тогда сообразил, что именно сказал и сделал. — Простите, Ваше высочество. Я, наверное, все правила этикета нарушил.