Обратная сторона Юпитера

Лицо Ийи, её манящие губы незаметно приближаются ко мне. Мы стоим друг напротив друга. Это одно из тех мгновений, которые в обычной жизни из прошлого ты бы, наверное, запомнил навсегда. Долго видеографировал, а потом вожделенно пересматривал долгими осенними вечерами, когда за окном только льёт метеоритный дождь, да сверкают голубыми огнями кварцевые поля. Возможно ты написал бы об этом стихи или песню, и пел бы её потом под динтар своим детям и внукам. Но всё это не имеет ни малейшего смысла. Потому что мир эндорфинов теперь всегда с тобой, он полностью подвластен воле твоего разума и желания.

Чего ещё не хватает для завершения идеалистической картины пластифицированного персонифицированного рая? Ну конечно. Из джунглей выходят несколько скромных стройных девушек в белых одеждах. Их кожа черна, как бериандская смола, у каждой сзади небольшой и очень привлекательных хвостик, украшенный кольцами и фенечками. Это девушки племени чаандры. Говорят, они творят своими хвостиками чудеса. Изящными шестипалыми руками с длинными, украшенными рисунками пальцами, чаандры несут корзину с экзотическими фруктами и кувшинчик юпитерианского вина. Девушки встают вокруг нашей весёлой компании и начинают прислуживать, ведь это основное назначение их вида. Они подают сладчайшие, необыкновенно сочные плоды кадо, бурнасы, абаннго и какие-то совсем экзотические дуава, пай-пай, викиры. Мы едим их, смеясь как дети. Сок струями льётся от сладких губ моих новых прекрасных подружек по их шее. Загорелые тела Ийи и Кристин вздрагивают от капель прохладного сока и девушки снова впиваются в нежные фрукты. Сладчайший нектар стекает по загорелой синей и зелёной коже, а раздвоенные, как у пушистых греев, язычки амазонок облизывают чуть приоткрытые рты. На солнце сверкают белые, ровные, словно нарисованные на рекламе юпитерианской ихтиотологии, хищные зубки.

Ийя так прекрасна, что теряется ощущение реальности. У неё правильные симметричные черты лица, чистейшая зелёная кожа, глубокие, голубые вертикальные глаза, как два дна Энтурианской впадины и фигура мраморной статуэтки времён эпохи Великого расцвета. В ней есть только застывший солнечный свет и нет ни единой червоточины. Искристый смех Ийи заставляет смеяться всё вокруг: свет, песок, летунов, море. Впрочем, и Кристин не уступает ей. Она искрится красотой. Такой же насыщенной, но всё-таки с несколько другим ароматом и оттенком, не менее сладким, но более синевато-терпким.

В такие мины, когда видишь чистых небесных перепончатых летунов, спорхнувших к тебе откуда-то свыше, ты так увлечён этим зрелищем, что ловишь себя на той мысли, что можешь смотреть на эту картину, получая эстетическое удовольствие, вечно. Девушки-чаандры в белом ловко наполняют бокалы голубым изумрудным вином, и через фужеры с волшебным напитком, искрясь, преломляются солнечные лучи, создавая небывалый фантастический световой театр. Вы видели, как на берегу мёртвого океана лучи юпитерианского солнца проходят через бокал голубого вина? Словно грозди плодов гуары пронизывают водопады света. Их вкус проникает сквозь тебя, и тут же опьянение уносит вдаль приятным водоворотом, хотя ты не успел сделать ещё ни одного глотка. При одном только взгляде сквозь чашу чувствуется лёгкое головокружение, и вязкая нега удовольствия пронизывает всё твоё тело.

– Давай ещё, красавчик! – смеясь говорит Ийя, её треугольные ушки вздрагивают от восторга, а три зелёные груди качаются словно паруса гидрокоптера.

– И я, и я…Хочу! – кричит Кристин и тянет свои синие руки с разноцветными ногтями.

Мы встаём, образуя треангулу, и я опрокидываю бокал с голубым вином прямо в их прекрасные ротики. Как два птенца-аргантуса нимфы-уртизанки сразу жадно хватают капли божественного напитка. Потом уже они вдвоём, улыбаясь, льют мне в рот искрящуюся жидкость сразу из двух бокалов. Вкус вина невозможно сравнить ни с чем. Не кислый, не сладкий, ни терпкий, не передаваемая словами. Напиток струится по моему рту в пищевод, и тепло растекается по венам. Я лечу в объятия бездны расслабления, которой нет ни конца и ни края, а чувство умиротворённости поглощает меня без остатка. Это пропасть наслаждения, достать дна которой невозможно.

«In vino veritas» – всплывает неведомая фраза в подсознании. «Истина в вине», так говорили древние существа с далёких планет. Их истина давно уже сметена песками столетий и растворилась в мироздании. А мы есть здесь и сейчас. Так и хочется крикнуть:

– Остановись мгновенье, ты прекрасно!

Чудные чернокожие женщины в белых одеяниях кладут на песок шёлковые покрывала. Сладкая волна чудодейственного зелья уносит меня и моих прекрасных наложниц в водоворот космических звёзд и галактик, летящих сквозь время и пространство к единому центру звезды удовольствия. Кристин и Ийя достойны быть запечатлёнными в творениях лучших юпитерианских художников и скульпторов. Из фигуры словно освобождены рукой гения от аракского мрамора и теперь отданы в мою полною и неразделимую власть…

*****