Обратная сторона Луны

Меченный, тот, с которым я столкнулся на лестнице, неожиданно рванулся вперед, попытавшись выбить револьвер у меня из руки. Я крутанулся и выставил его между собой и тремя бандитами словно живой щит. Пули ударили в спину бандита. Я же тем временем выстрелил в стоявшего сбоку еврейчика. Тот даже не успел пистолет свой поднять. Охнул и начал сползать по стене, оставляя кровавый след.

Грохот выстрелов стих, у бандитов патроны закончились. Тогда я отшвырнул в их сторону свой живой (а теперь уже мертвый) щит, ну а дальше… Мне хватило трех выстрелов и слава богу трофейный револьвер не дал осечки. После я нагнулся над связанным мужчиной.

— Как вы? — поинтересовался я, сдирая веревки.

— Должен поблагодарить вас, и представиться, я…

— Все потом, — оборвал его я. Сейчас было не до сантиментов. В дверь квартиры уже стучали. — Сейчас здесь будет патруль, — я сунул в трясущуюся руку мужчине пистолет, выпавший из руки еврейчика. — Соберитесь! Вам сейчас придется побыть героем. Тут через минуту будет патруль. Расскажите им про налетчиков и все такое, вот только обо мне не слова. Вы сами, освободившись, перестреляли негодяев.

Мужчина только и смог трясясь кивнуть. Я встал, еще раз оглядел побоище. Нет, не тянул этот трясущийся бородатый человек на полу на стрелка-героя.

— Вы поняли, меня тут не было!

Подхватив свой вещмешок и револьвер Меченного, я помчался по квартире, пытаясь отыскать потайной уголок. Ничего! Ну не в шкаф же прятаться, словно любовник-неудачник. Потом внимание мое привлекло окно в одной из дальних комнат. Оно выходило на крышу соседнего здания, которое было много ниже. То что нужно!

А в дверь уже ломились. Вот-вот и она слетит с петель.

Я рывком, раздирая газеты, которыми заклеили щели, распахнул окно, выскочил на крышу, потом осторожно прикрыл окно за собой, и сделав несколько шагов притаился за трубой. Еще было достаточно светло и не стоило разгуливать по крышам, чтобы не привлечь к себе внимания.

Я решил переждать и, с наступлением темноты, пробраться во дворец Юсупова, а пока… Присев на выступ трубы я пересчитал боеприпасы. Шесть патронов. Я перезарядил револьверы, так чтобы теперь в каждом было по три патрона. Теперь я чувствовал себя более уверенно. Не то, чтобы я был вооружен, но…

В квартире, которую я только что покинул раздались выстрелы, потом оттуда донеслись истошные женские крики, но я не реагировал. Как говориться, это была не моя песня. Пусть профессор, или как его там, решает свои проблемы сам. Один раз я уже ему помог, а с местными властями пусть сам разбирается. В конце концов, у меня была своя миссия, много важнее, чем спасение какого-то Троицкого.

Прошло часа два, прежде чем все стихло и окончательно стемнело. Город погрузился в кромешную тьму. Не горели ни окна домов, ни уличное освещение. С залива был холодный пронизывающий ветер. Если честно, то я хотел досидеть в своем укрытии до полуночи, и только потом отправиться на разведку. Но холод согнал меня с места много раньше. Моя тонкая шинель не спасала от ветра. Я несколько раз пересаживался, пытаясь укрыться от ветра за трубой, но все было бесполезно. Потом плюнув на все, я начал осторожно пробираться к крыше дворца. Перебравшись на нее, я, стараясь ступать как можно тише, добрался до ближайшего чердачного окошка. Оно оказалось заперто. В первый момент я решил было продолжить путешествие по крыше, а потом осторожность взяла верх. Ударом рукояти пистолета я выбил стекло. Звук получился ужасно громким. Мне показалось, что пол Петербурга вздрогнуло от звона. Я замер, ожидая топота ног, крика, вспышек фонарей… но ничего подобного не случилось. Вновь в мире воцарилась мертвая тишина.

Осторожно, чтобы не порезаться, я просунул руку в дыру, нащупал задвижку. Мгновение и окно было открыто. Несколько секунд я сидел неподвижно, ожидая. Вдруг враг затаился в тенях чердака, только и ожидая, когда я залезу внутрь, и стоит мне влезть на чердак в спину мне упрется дуло револьвера и хриплый от кокаина голос прошепчет мне в ухо: «Руки вверх!» Сколько я вот так безмолвно, замерев, просидел на крыше, я не знаю. Но никакого окрика не последовало. Только вот минус — внутри царила настоящая тьма египетская.

Чиркнув спичкой, я поднял руку повыше, осветив большое, пыльное, заставленное ненужными вещами и какими-то коробками помещение. В неровном веете спички, я постарался сориентироваться, потом осторожно ступая в полной темноте, словно настоящий слепой двинулся туда, где, по моему мнению, находился выход с чердака.