Обратная сторона Луны (СИ)

– Ты, – зарычал он, наступая, пока Серёга старательно отодвигался, – просто больной, поехавший крышей маньяк. Вы вообще понимаете, что переливание крови так не работает?! – оглянулся он на Тима в поисках поддержки, но тот продолжал сверлить взглядом пол, и тогда Тимур показал истинные эмоции, которые скрывал за гневом: страх, ужас даже. Серёга испытывал то же самое, – он умрёт. Ты не понимаешь, что ли? Он жить может. Работать, встречаться с кем-нибудь, детей нормальных рожать.

– Но он не делает этого, – решился подать голос Серёга, – думаешь, он не знает всего этого? Да ему первому промыли мозги о том, что ВИЧ – это не приговор, вот только он так не думает. Он себя ненавидит…

– Ты этого не знаешь…

– Знаю! – голос у Серёги сорвался, но ему совсем не было стыдно показать те же эмоции, показать, что он сам на грани истерики и отчаяния, потому что ничего получше не придумал, – ты думаешь, я не понимаю, какой это риск?! Я ведь тоже рискую!

– Вы все, – зашипел Тимур, показав верхний ряд зубов из-за оскала, хотя глаза покраснели, налились непролитыми слёзами. Тим было дёрнулся к нему, учуяв надвигающийся пиздец, но Тимур метнул молнию в него и сделал шаг назад, – вы к нам как к домашним животным относитесь, да? Как к скоту. Чувствуете себя героями, которые ведут несмышлёных людишек в светлое будущее, а по факту – просто кучка эгоистичных тварей, которым повезло в генетическую лотерею. Думаете, что вы сильнее природы? Физики? Биологии? Как бы не так, такое же дерьмо под ногами, только разлагаетесь подольше. Хочешь спасти его? – посмотрел он на Серёгу, – хочешь стать героем? Тогда оставь его в покое. Это лучшее, что ты для него можешь сделать. А ты, – посмотрел он на Тима, и тот отчётливо поёжился в ожидании приговора, – не подходи ко мне. Видеть тебя не хочу.

Тимур хлопнул дверью, оставив альф в кабинете, где ощутимо стало на несколько градусов холоднее. Серёга понимал, что Тимур прав, его идея не просто бредовая, а опасная. И в зоне смертельного риска оказывался не он, а Тёма. Господи! Как же он хотел, чтобы всё было наоборот.

– Тим, я… Прости, что впутал тебя во всё это, – нарушил тишину он, глядя на разбитого словами Пары вожака.

– Делай, что считаешь нужным, – отмахнулся тот, – другого шанса не будет, другого варианта нет. Только если, – Тим внимательно оглядел Серёгу и броcил быстрый взгляд на дверь, – только если ты не решил всё же отступиться?..

Тот только мотнул головой. Тим поджал губы, принимая такой ответ.

– Тимур ведь прав, да? – спросил его Серёга упавшим голосом, – и я просто его убью. А потом умру вслед за ним.

– Тимур всегда прав, – подтвердил Тим, – но он и сам когда-то позволил мне решать всё самому, без чужих наставлений. Позволю и я тебе.

Тёма был в смятении. Он не просто не понимал, что происходит, но не понимал, как одна встреча может пустить корни в его мозге и сердце, душе так глубоко. Если бы он только знал, что одно-единственное свидание окунёт его в пучину тоски и сожаления, ни за что бы не согласился. Или… Нет, он так долго выстраивал в своей голове хлипкую стену из самовнушения, так сильно цеплялся за окружающий его быт, работу не для того, чтобы в один момент всё пошло прахом. Когда каждая парочка на улице вызывает приступ тошнотворной зависти, потому что Тёма вот так за ручку с тем, кто ему понравился, ходить не мог. Точнее, за ручку-то можно было бы, но как насчёт всего остального? У альфы есть определённые потребности, но Тёма просто не сможет их удовлетворить.

Перед сном Тёма теперь смаковал подробности их с Серёжей свидания. Вспоминал детали, как он глупо заревновал, а тот его на этом поймал с потрохами. Тёма мог часами перебирать воспоминания в голове, а наутро вставал разбитым. И кошмары ушли. Вместо них теперь снилось то самое, запретное, недоступное для Тёмы. Иногда сны накатывали лёгким флёром, как уловленный в лифте запах – приятно, но не иссушающе. А иногда снилось настоящее порно. Тёма такого и в интернете-то не видел, не то чтобы в жизни пробовать, и просыпался от таких снов в полнейшем раздрае. О том, что происходило с ним в течку, закончившуюся месяц назад, вспоминать вообще не хотелось.

Тёма ему тогда даже позвонил. Сорвался. Хотелось если не преподнести себя на тарелочке, то хотя бы кусочек урвать. Чего угодно: внимания, пары минут, голоса, искажённого динамиком. Серёжа, как назло, такого ему наговорил, что Тёма после реально двухминутного разговора в луже собственной смазки сидел, пуская по щекам слёзы.

Тёма не понимал, почему не смог забыть его. И боялся. Боялся, что дыра в груди со временем начнёт только увеличиваться, и вернуться к “влачению своего жалкого существования” уже не получится.