Обратная сторона. Невидимый мир

– Да. Так что если ты и правда богата, то берегись, – он шутливо ткнул меня пальцем в плечо.

– Значит, все здесь…?

– Нет. На Рейкерсе работали сотни людей: повара, уборщики, надзиратели и даже учителя. Компания у нас весёлая.

– А кем был наш господин?

– Этого никто не знает. Но вряд ли конвоиром.

– Могу я узнать? Кхм-м… – замялась я.

– Я… – он опустил глаза в пол, прежде чем сказать. – Я совершил убийство, Обри. И даже не раскаялся.

Я слегка отшатнулась, и Михаила это позабавило.

– Все так реагируют. Но правда в том, что я расправился с насильником сестры. Этот гад избежал наказания, потому что его папаша оказался чёртовым сенатором, – он со злостью плюнул под ноги и на секунду отвернулся. В уголках глаз заблестели слезы, и он возвел глаза к небу. – Хотел бы я, чтобы она знала, что я отомстил за неё.

– Она умерла?

– Да… Не смогла пережить эти суды, анализы, допросы… Чёртовы бюрократы!

Бросившись к нему, я порывисто обняла Михаила, уткнувшись носом в его широкую грудь. Поглаживая его по спине, я приговаривала:

– Мне так жаль…

Только когда послышались шаги, мы выпустили друг друга из объятий. Михаил тепло улыбался, когда раскрывал передо мной дверь в дом Асуры.

Продолжение истории здесь.

Обратиться к Чарльзу

– Чарльз! – я буквально влетела в библиотеку, громко хлопнув дверью.

– Тише ты, – он повернулся в кресле и прижал палец к губам.

Я села в кресло напротив Чарльза. Командир спокойно читал книгу про предметы искусства эпохи Возрождения.

– Что такое? Ты будто от огня бежала.

– Ты почти близок к истине. Я кое-что узнала о Рейкерсе. Хочу задать тебе вопрос. И получить честный ответ!

Загнув страничку книги, Чарльз положил её на стол, потом откинулся в кресле и махнул мне рукой.

– Ты меня заинтриговала.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие, как перед прыжком в воду, и на выдохе выпалила:

– В реальной жизни Рейкерс был тюрьмой?

– Разве это имеет значение? – он запустил пальцы в волосы.

– Ещё какое!

– Кто тебе сказал?

– Какая разница? Ответь на вопрос, Чарльз! Я хочу знать правду!

– Правду? Тогда слушай. На каком-то другом Рейкерсе была тюрьма. В другом мире, чуждом мне… Да, там действительно была тюрьма. Но здесь нет заключённых! Здесь мы свободны!

– Неужели все, кого я знаю, – бывшие узники Рейкерса?

С трудом поднявшись на ноги, я поплелась к выходу. Но Чарльз догнал меня. Положил ладони на плечи. Стоя позади, он согревал меня дыханием. Его тёплые губы заскользили по шее.

– Прости меня.

– Почему ты не сказал раньше?

– Я оставил эту жизнь в прошлом, – Чарльз развернул меня лицом к себе. Наши взгляды встретились. – Я больше не тот человек. И не хочу вспоминать о той жизни. Я сожалею о ней, поверь! Скажи, что веришь мне.

Я тут же вспомнила, как в реальной жизни разбила витрину магазина ради смеха. Люди ошибаются. И я не была исключением, а значит, не могла судить других.

– Я верю, что ты сожалеешь о своём прошлом.

Чарльз нежно погладил меня по щеке.

– Спасибо, – взяв меня за руку, он, по обыкновению, коснулся губами пальцев. – Пойдём. Уже почти семь.

– Я не голодна.

Но он молча открыл передо мной дверь. Возражения не принимались.

Продолжение истории на следующей странице.

Начало общей ветки

Сатоко как раз накрывала на стол в обеденном зале. Я вызвалась помочь ей, и мы завели непринуждённый разговор. Мне хотелось знать о том, как она попала на Рейкерс.

– Сатоко, твоя работа тебе нравится?

– Это лучшее, на что я могу рассчитывать.

– Но ты больше могла бы сделать, если бы тренировалась.

– Мне нравится дружить, а не бить.

– А что до попадания сюда ты делала?

Она испуганно взглянула на меня и принялась энергично протирать полотенцем тарелку, которая и так была чистой.

– Сатоко?..

– Пекарня моим домом была.

– Ты там работала?

Сатоко активно закивала.

– Место для пекарни странное выбрали… Остров какой-то!

– Остров непростой.

Она огляделась, жестом подозвала меня к себе и зашептала мне на ухо:

– Тюрьма раньше здесь была. Для неё мы хлеб пекли.

Я попыталась изобразить удивление. К счастью, Сатоко отвлекли чьи-то тяжёлые шаги в коридоре, и она исчезла за дверью, ведущей на кухню. Итак, Сатоко была поваром, а значит, здесь действительно не все были заключенными. Я заняла своё место за столом и принялась ждать остальных.

Однажды Чарльз рассказывал мне, что утренняя трапеза после вылазки – самый шумный приём пищи на Рейкерсе. Что островитяне любят обсуждать свои победы, большие и даже самые маленькие, такие, как первая встреча с мятежниками. И тогда я подумала, что они сильно отличаются друг от друга. Ведь в Астории никто не хвастался удачными бросками, шрамами и добытыми ресурсами. Но сегодня на Рейкерсе за столом царила тишина. Только звон столовых приборов нарушал её.

И причиной всеобщего молчания была я. На меня бросали косые взгляды, а Франклин и вовсе не сводил с меня глаз. Только Михаила, казалось, не заботило происходящее. Он чавкал блинчиками и хлебал горячий чай из кружки. Покончив с трапезой, он наконец заметил неладное.