Обратная сторона океана

Выехали с запасом. Но кто же знал, что всё нужно было забирать ещё вчера. Ни завскладом, ни ключей от его ворот в наличии не оказалось. За трёхметровым забором из-за сетки-рабицы с протянутой по верху кольцами колючей проволокой хорошо были видны на огромных полках наши вещи, только взять их, похоже, в этот день была не судьба. За два часа ожидания неизвестно куда исчезнувшего заведующего и изучения каждого квадратного метра по всему километровому периметру склада мы всё же обнаружили прогалину, где колючая проволока чуть прерывалась. Смотря на нас, наши накладные и железнодорожные билеты уже или ещё ошалелыми красными глазами, сторож за обещанные пол-литра разрешил вылазку десанта. Кисы с упакованными в них парусами летали, как крюки во время абордажа. Тяжелее было с плотом. Но он тоже полетел. Таксисту обещали три цены, если всё-таки мы успеем к поезду. На вокзале ждала Лида. Увидев нас, вылетающих из «мотора», она крикнула, что посадка окончена. Столько груза за секунды на несколько сотен метров я не носил никогда в жизни. Весь поезд смотрел на нашу концертную программу на уже опустевшем перроне, пока Лида держала руку на стоп-кране, а онемевшая проводница не проронила ни слова. Свои личные вещи забрасывали, когда поезд набирал ход. Лидочка, умница, собрала нам в дорогу не только еды, она присовокупила к ней четыре бутылки холодного пива. Сейчас оно огромными глотками проносилось по раскалённому горлу и растворялось где-то в районе сердца, не достигнув желудка. Мокрые от пота до нитки, с реально трясущимися руками и ногами от спринтерского перетаскивания тяжестей, мы были счастливы. Костя улыбался как ребёнок. В эти минуты он сбросил лет десять, которые придавала ему деланная солидность.

– Надо же, мы всё-таки успели! – светилось его лицо в прорезавшихся вдруг веснушках, которых я раньше не замечал.

– Самому не верится, как и во всю нашу историю. Лиде потом отдельное спасибо передай за это, – и я приподнял бутылку с таявшим на глазах пивным бальзамом.

– Она привыкла встречать и провожать мужа. Высокая степень организации.

– Очень высокая. Неужели за всю жизнь никаких вопросов?

– Поначалу были. Потом поняла, что либо со мной с таким, который есть, либо без меня. Когда свой выбор сделала, сразу успокоилась. Нельзя же моряка дома каждый раз третировать за то, что он моряк. Тут уж ты либо его жена, либо лётчика. Выбирай.

Он вытащил несколько взятых из дома журналов о самолётостроении. Ещё в Питере, мелькавшем сейчас за окном нашего купе, я узнал о втором увлечении Кости. Тогда он сказал, что если бы не яхты, был бы лётчиком, и добавил: «Хотя, если надоест мотаться по волнам, то точно знаю, чем займусь».

Хотелось быстрей умыться и расслабиться на своих полках, скорее бы открыли эти волшебные поездные туалеты.

– Может, пока пойдём, прошвырнёмся по вагонам, куда мы расквартировали наши вещи, – предложил я.

Вещи лежали в трёх вагонах. С нами в одном ехали только паруса, плот был в соседнем тамбуре, гик растянулся в вагоне-ресторане.

– Тогда предлагаю присоединиться к гику.

– В смысле лечь?

– В смысле – в вагон-ресторан.

Действительно, пиво уж как-то быстро закончилось.

Поезд, мерно отстукивая колёсами, приближал нас к мечте. Можно и расслабиться.

Сколько было подобных историй за время сборов!

Глава девятая

До старта одна неделя. Мама довязала толстый свитер по моей просьбе и сшила по спецзаказу хэбэшную распашонку с капюшоном для укрытия от излишнего солнца. Мало ли.

– Как ты просил. Двойной вязки. Не замёрзнешь… там? Там! Где это там?! Она думает о плавании с ужасом, он в её глазах.

Если что со мной, она останется совсем одна. Не факт, что Аня будет особо рада общению бабушки с внуком, ведь свекровь и невестка так и не нашли общего языка. Свитер попросил связать осознанно, чтобы хоть чем-то занять её голову. Когда человек, думалось мне, участвует в подготовке чего-то, он под это что-то адаптируется, срастается с ним, что ли. Ей так будет легче, а мне теплее, правда, потом. Ключевые слова здесь, конечно, «ей будет легче». Но эта придумка – как три капли валерьянки при обширном инфаркте. Лучше не рвать сердце. Сказано – не сделано. А как это возможно, как не рвать?!

– Мам, отличная вещь. В нём хоть айсберги растаскивать.

– Айсберги?! – с новой тревогой встрепенулась она.

– Да какие там айсберги. Это же шутка, мам. Мы же будем идти по курортным субтропикам. Свитер для ночных вахт. Вдруг станет прохладно, натяну твоё рукоделье, и сразу тепло станет.

Она отвернулась. Отвернулась потому что не хотела показывать предательски скатывающуюся по щеке слезу.

– Мам, я тебя прошу… – подошёл я к ней сзади и положил руку на плечо, – всё будет хорошо. Наше дело правое… – пытался я бодрым голосом изменить её настроение.

– Правое… Вот будешь своего сына отправлять в плавание на какой-то дряхлой лодке, тогда меня поймёшь, – уже сквозь слёзы пыталась улыбаться она.

– За распашонку отдельное спасибо, – я надел её и нарочито радовался изделию, – смотри, какая прелесть получилась, и капюшон удобный – на глаза не лезет.