Обратная сторона океана

– Тогда придётся без вазы.

– Может, вы закроете глаза на явно новую вещь. Неправильно нам без подарка идти, – медленно крутил перед собой вазу Артур, поглядывая то на неё, то на собеседника в форме.

– Ну, в тысяч десять она вам обойдется.

– Тысяч десять?! Поскольку вазу с Артуром в универмаге мы покупали вместе, я точно знал её стоимость – 600 рублей. Отдавать сейчас десять тысяч было бы явным перебором. Тем более у нас всё равно таких денег не было.

– У нас нет таких денег, ребята, – мрачно сказал капитан, – есть доллары, но их и на переход-то может не хватить, – и добавил, как бы убеждая самого себя в уже принятом решении: – ваза не стоит таких денег.

Таможенник, наверное, сам понял, что перегнул палку с ценой, но отступную давать не собирался.

– Обменный пункт рядом, моряки. Решайте. Либо так, либо ваза остаётся у нас.

Артур, вращая вазу, вдруг застыл и уставился на её дно. Потом засунул в узкую горловину руку по локоть и вытащил третий чек.

– А это документ?! – уже злорадно с вызовом спросил он.

– Третий чек?..

– Мужики, держите две бутылки водки, выпейте нашу отходную. От души, – кривя ею, с оскаленной улыбкой, не давая таможенникам опомниться, давил Артур.

– Ну, раз такое дело… Название вазы на чеке видим… соответствует… штемпелю на днище… – протягивая слова, видимо, в поисках своего особого решения, медлили таможенники, – значит, да…

– Раз да, то и спасибо вам, – прерывая начатую фразу, уже протягивал водку Артур.

– Ну, раз так… Семь футов под килем вам, моряки.

Артур сам проводил трёх грозных представителей таможни и спустился в кубрик.

– Суки!

Часть II

Глава первая

Нам разрешили выход, и мы ускорились, поглядывая мельком на берег в ожидании ещё каких-нибудь «голодных» гостей. Артур не стал раздавать нам обратно тщательно проверенные визитёрами загранпаспорта и оставил со словами «пусть будут в одном месте, легче доставать» у себя в шкафчике, закрывающемся на ключ. Ключ положил в карман. Витька надел штаны и достал бутылку водки, мы быстро выпили отходную и подняли паруса. С одной стороны, мы спешили, боясь, что ещё какая-то причина не позволит выйти в открытое море; с другой – чувствовали неизбежность шага в неизвестную нам жизнь и, неосознанно ускоряясь, приближали этот шаг. Волгоградский марш «Прощание славянки» – мечта шести месяцев сборов – растянулся для нас на целых пятнадцать дней. Мы именно сейчас прощались с родными берегами своей большой страны с полным пониманием, что вот-вот произойдёт нечто чрезвычайно важное в судьбе каждого из нас. Именно теперь жизнь открывает новую страницу, и пять судеб будут сплетены в одну. Кто знает, как будет проходить путешествие и каким станет эпилог. Хотелось верить, что его авторство будет принадлежать всё-таки нам.

Как только яхта оставила за кормой стоявший на рейде пограничный корабль и вышла в нейтральные воды, с «Аиры» полетела красная ракета, а с последней бутылки шампанского – пробка. Бутылку решили распить здесь. Мало ли что произойдёт с ней… или с нами?! Решение оказалось единодушным. Это было особое чувство – ощущение свободы и полёта под белыми парусами. За спиной оставалась та самая мечта, которая теперь сбылась! Ликовали все, но больше всего заряжал старпом.

– Так, казаки, всем по полной чарке. Кто не выпьет, тот может возвращаться пешком обратно. Боцман, тащи кастрюлю, – он налил в неё на глаз литра три – четыре вина и, высоко подняв над головой, вылил в солёные воды Чёрного моря, – по нашим морским традициям прими, Нептун, наше угощение! Витька, что там с закуской? Тащи, тащи всё сюда. Моряки гуляют. Сегодня 17 мая 1992 года! Вахтенным по литру, остальным по два! Потом повторить! Кто перепутает – штрафную!

Яхта шла генеральным курсом – 224 по прямой к Стамбулу, вино текло рекой. Уже через час бак с содержимым крымского зелья заметно стал легче. Вдруг Костя привлёк к себе внимание частым сплевыванием.

– Штурман, не плюйся вином, не разбрасывай лекарство по палубе.

– Слушайте, там чай, что ли? – разглядывал он на кончике пальца несколько чаинок.

– А бак кто-то мыл перед тем как туда вино налить? – поинтересовался с претензией Гена.

– Мыл, – ответил я, поняв, в чью матросскую палубу полетел камень, – всё было чисто.

Все невольно посмотрели в свои кружки и увидели сквозь плотный тёмно-гранатовый цвет вина осевшую на дне «заварку».

– Мужики, так это же табак, – громко первым подытожил свой экспертный анализ Артур.

– Точно, табак! Ну, гад! Для дури подмешал!

– Может, для крепости?

– Мы же его все пробовали. И никто не заметил…

– Да, но пробовали-то из одной канистры. В голову никому не пришло из второй хлебануть… это пойло.

При слове «пойло» в сочетании с «хлебануть» Костя свесился над леерами. Он был первым. В течение трёх часов свои желудки разгрузили все. Кто-то не единожды.

– Не зря казаки в своё время в Крыму порядки наводили. На площади бы этого винодела высечь прилюдно, – приговаривал Гена, выливая кастрюлями оставшееся содержимое бака за борт. – Нептуну, теперь всё ему.