Обратная сторона пути

Значит, придется драться. Только для этого лучше встать. Драться лежа не особенно удобно. А чтобы встать, и главное — чтобы остаться стоять, нужна опора. Здесь ничего подходящего нет, а вот на втором ярусе виднеются какие-то скульптуры. Доползти туда… Встать на ноги… поднять меч, который последние полчаса кажется неподъемным… и опустить на жадную зеленую морду. Если повезет, может быть, попадет. Если очень повезет, крокодил отпрянет, оступится и свалится вниз. Если удача будет особо благосклонна — ну хотя бы для равновесия, после всего пережитого за последние дни, — он больше не полезет наверх, а поползет искать добычу попроще…

До второго яруса Шеллар добирался уже без той безумной суеты, которая владела им во время отчаянной гонки со смертью у подножия пирамиды. Теперь спешить было некуда, и не было нужды надрывать мышцы и задыхаться — кстати, надо все-таки хоть немного меньше курить, действительно легкие слабеют… Повязка все больше пропитывалась кровью, а что творилось под ней, не хотелось даже представлять, особенно учитывая тот факт, что даже относительно чистой тряпки, чтобы сменить повязку, поблизости не наблюдалось. Добравшись до второго яруса и присев на верхнюю ступеньку, Шеллар без особой надежды что-то понять пощупал промокшую штанину, выяснил, что жар от воспаленной раны чувствуется даже сквозь слой бинтов и ткань одежды, а прикосновение только усиливает и без того нестерпимую боль, со стоном выругался и не глядя вытер окровавленную ладонь о влажный шероховатый камень ближайшей скульптуры. Об этом можно будет подумать потом… если это будет еще актуально… вернее, если «потом» вообще будет…

Крокодил приближался.

Шеллар с некоторым злорадством представил себе, как он будет спускаться, и, ухватившись липкой от крови рукой за то место, где когда-то была голова каменной кошки, принялся осторожно вставать. Единственная здоровая нога подгибалась от усталости, голова по-прежнему кружилась, а когда Шеллар попытался выпрямиться, его с такой силой повело в сторону, что пришлось ухватиться за статую и второй рукой, чтобы не упасть. Меч он так и не выпустил, отчего хватка получилась недостаточно крепкой. И когда каменная плита, на которой он стоял, неожиданно поехала под ногами, все-таки не устоял и с безнадежным стоном скатился по узкой каменной лестнице.

Он еще увидел высоко над собой лоскуток темнеющего неба с белесой луной, а потом плита задвинулась и стало темно.

Рев, топот и разноголосый галдеж слышались по всему заброшенному городку еще с полчаса — очумелый грак с наездником на загривке все это время бесцельно носился по улицам и переполошил всю местную живность — от тараканов до крыс и собак. Потом шум стих вдалеке, и непонятно было — то ли зверь наконец издох, не вынеся издевательств, то ли все-таки извернулся и добрался до обидчика, то ли просто слишком далеко ускакал.

Витька всерьез обеспокоился за судьбу отчаянного пришельца, и по лицам остальных было видно, что в своем беспокойстве он не одинок. Но каждый предпочитал нехорошие мысли держать при себе, отчего вслух никто тревоги не высказал, чтобы не навлекать беду. Разведчики и собиратели молча продолжили работу, лишь изредка прислушиваясь к естественному шуму развалин и тревожно переглядываясь.

Размещаться на ночь в городе, где обитал грак, побоялись — даже если этот не вернется, у него могла быть пара или даже детеныши. Так и остались в устроенном за окраиной лагере. Витька с товарищами принялись перетаскивать к грузовику свои находки, собирать дрова и искать другой источник воды. Если здесь живут млекопитающие, они обязательно что-то пьют, и уж точно не из колодца, значит, поблизости должен быть либо родник, либо ручей, либо какой-то другой водоем.

Прошел еще час. Разведчики нашли небольшое озерцо в бывшем сквере, превратившемся теперь в заросли низкорослых скрюченных деревьев, носильщики натаскали оттуда воды, хозгруппа освежевала крыс и разожгла огонь, а Элмар все не возвращался, и прогнозы касательно победителя стали уже не столь однозначны. Один из разведчиков, бывший патрульный из Пятого, по прозвищу Полосатик, даже поинтересовался, а что, собственно, ставил Змей и что примет в качестве ответной ставки, но спецназовец так на него вызверился, что поднимать вопрос больше никто не рискнул. Тем более никакого личного имущества у беглецов не имелось, и поставить любой из них мог бы разве что штаны или ботинки.

Стемнело. Тридцать семь голодных мужчин давно доели сваренную в корыте похлебку из крысы и обглодали косточки, а никаких новостей о пропавшем товарище так и не появилось. Миска с его порцией ужина, оставленная на всякий случай и опять же чтобы не накликать, сиротливо остывала в сторонке. Все, кто отдыхал неподалеку и кто собирал грязную посуду, складывая в корыто, чтобы завтра утром отнести к озерцу и помыть, тайком друг от друга косились на одинокую миску и опять не решались ничего сказать.