Обратная сторона пути

Опять распахнулась дальняя дверь, на этот раз на всю ширину, полностью осветив коридор, и Мафей тут же повторил свое ценное указание для присутствующих дам, которому опять никто не последовал. Ольга подумала, что дверь может закрыться опять, и тогда дерущиеся точно окажутся в темноте, а Саша, наверное, осталась просто из вредности.

В прямоугольнике света опять встала чья-то тень. Ольге не видно было, кто это и что он делает, но Александр, видимо, что-то понял и вдруг изменил тактику — оставил в покое вожделенные застежки, принял клинок на клинок, тупым концом древка резко толкнул противника в грудь и отскочил как можно дальше.

Секунда понадобилась пошатнувшемуся вампиру, чтобы восстановить равновесие и шагнуть вперед, намереваясь атаковать дальше.

Человеку в дверях этой секунды тоже хватило. Последний шаг вампир сделал уже по инерции и, выронив свой страшный, похожий на косу меч, рухнул лицом вперед, предъявив зрителям оперенный конец стрелы, торчащий из спины.

Александр перевел дыхание и, подхватив второе копье, всадил рядом со стрелой — для верности.

— Быстрее, вы, герои убогие! — грозно ругнулась королева Глафира, упирая в бок свободную руку, словно намеревалась устроить скандал в лучших народных традициях загулявшему мужу. Второй рукой она все еще держала огромный лук с себя размером.

Героев не потребовалось приглашать дважды.

Прошмыгивая в убежище мимо грозной королевы, Ольга успела услышать, как та вполголоса сожалеет о невозможности оторвать некоторые важные части тела младшему сыну, чтобы впредь знал честь и не плодился как попало. Подумать только, из-за его бурундуков…

Глава 6

— Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, что вы лишились кошки. Она сожрала сапожный крем и позволила себе после этого сдохнуть.

Я. Гашек

Каждый город, более того, каждый район имеет свой неповторимый шумовой фон, привычный для местных обитателей и частенько не дающий нормально спать приезжим. Жители больших городов спокойно спят под звон и лязг поздних трамваев, невезучие владельцы жилищ, расположенных рядом с железной дорогой, привыкают к грохоту поездов, а, например, добрые горожане Порт-Альбы не вскидываются ночами всякий раз, как Большой Джон отбивает очередной час.

По причине определенной специфики района Кишелки звуки разнообразных драк и крики о помощи тоже являлись естественным шумовым фоном и вряд ли могли сподвигнуть местных жителей мчаться кого-то спасать, даже если господа при этом не спали, а прогуливались по соседней улочке. Господин Скрайс прибег к этому безнадежному способу исключительно по причине отчаяния и безвыходного положения.

Увы, вместо мало ожидаемой помощи или гораздо более вероятной рекомендации заткнуться, пока не прирезали, он получил такой предупредительный удар, что едва не подавился собственным зубом.

— Внучек, не надо нервничать, — произнес где-то у самой двери скрипучий старческий голос с характерным мяукающим акцентом. — Ему же еще разговаривать придется. Сынок, зажги свет, глаза у меня уже не те, что в молодости…

Что-то зашуршало, вспыхнула спичка, и еще до того, как ее огонек перекочевал на свечи в трехрогом подсвечнике, господин Скрайс понял, что его ночной привратник не просто обезврежен, а бесповоротно мертв и самого его в ближайшие минуты ждет та же участь.

Знаменитого Шэ Бао он знал в лицо, как и многих других господ, находящихся сейчас в его жилище.

Флавиус брезгливо вытер перчатку о скатерть и сухо обронил:

— Ничего страшного. Язык у него пока цел.

Братья Лю и Ли почти бесшумно отодвинули от стола и выставили на середину комнаты удобное мягкое кресло, которое так любил его побитый хозяин, и с почтением пригласили:

— Пожалуйста, уважаемый дедушка.

Отчаянная надежда на спасение забрезжила где-то далеко на горизонте. Если его не убили сразу и пригласили для разговора почтенного патриарха воровского мира, значит, будет законное разбирательство, а на этом поле скромный юрист вполне может потягаться хоть с Бао, хоть с его сыновьями.

Старый Паук Шэ с явно нарочитым кряхтением опустился в кресло и ласково оглядел сидящего на постели господина Скрайса.

— Соблаговолит ли преждерожденный поведать недостойным, как дошел до жизни такой?

— Может, для начала мне кто-то расскажет, что все это значит и по какому праву ко мне врываются среди ночи и избивают в собственном доме? — скорбно возгласил господин Скрайс. — Вы ведь сами знаете законы. Адвокат неприкосновенен, ибо…

— Э-э, яшмовый мой, — отечески проскрипел старик, — уж не нам, необразованным, объяснять светочу знаний, что стукач прикосновенен независимо от статуса.

— Не было ничего такого, — уверенно заявил юрист, чувствуя, как все крепнет и крепнет надежда на спасение. А как только они уйдут — сжечь к демонам проклятое письмо, это надо же было так проколоться, сам себе чуть могилу не вырыл от собственной жадности… Откуда, откуда они могли узнать? — Кто-то меня подставляет, не иначе. Откуда ветер-то?