Обратная сторона смерти

— А тут работало подсознание пациентки, управлявшее как каждой отдельной ее ипостасью, так и всеми сразу. Потому что данные опусы — всего лишь завуалированное изложение эпизодов жизни самой Журавской. Тогда она была еще не Татьяна Журавская, а Марина Шадрина. И пациентка в новой своей ипостаси решительно не помнила, что когда-то написала те произведения сама, поэтому была совершенно уверена, что они — плод больной фантазии преследующего ее маньяка. Но подсознание словно подталкивало ее постепенно к ответу, который и открылся ей в собственной квартире той осенней ночью, когда она обнаружила в тайной комнате труп убитого ею же мужа.

Академик кивнул и сказал:

— Да, это уже обсудили во всех ток-шоу и на всех интернет-форумах. Итак, она была не Татьяной Журавской, а Мариной Шадриной, родилась и выросла где-то на Средней Волге. Пережила страшное происшествие, когда, как и девочка Женя в одном из опусов, стала свидетельницей убийства воспитавшей ее тетки. Последняя была заведующей магазином, и будущая писательница спряталась от убийц под столом, покрытым скатертью.

— Она тогда и стала психопаткой? — уточнил генеральный директор издательского холдинга.

— Думаю, что нет. Хотя, вероятно, симптоматика наблюдалась у нее с детства, — пояснил профессор.

— А я думаю, что это стало ключевым моментом и действительно повлияло на превращение девочки в монстра! — парировал академик. — У нее ведь имелся младший сводный брат-инвалид, которого все звали Филиппком. Марина Шадрина его просто обожала — и крайне горевала, когда мальчик утонул, купаясь летом в Волге.

Михаила Львовича передернуло:

— Неужели сама его и…

— С достоверностью сказать это может только сама пациентка. Но, думаю, она в самом деле причастна к смерти брата. К смерти, которая литературно обработанная нашла место в повести «Ведьмино болото». Причем в опусе истинной убийцей является именно сестра несчастного мальчика — то есть сама наша пациентка.

— А потом, уже будучи студенткой, Татьяна Журавская, тогда еще Марина Шадрина, отправилась с друзьями на волжский остров — и якобы там утонула. Недель пять спустя было обнаружено тело, изрубленное винтами, и все сочли, что найдены останки Марины. А в действительности это было тело другой девушки, как выяснилось лишь теперь, — добавил академик. — Видимо, Шадрина уже натворила дел, раз решила «умереть», исчезнуть. Или уже тогда контроль над мозгом переняло одно из ее многочисленных «я». А потом, в итоге став Татьяной Журавской, она пришла к вам в издательство со своим первым романом.

Михаил Львович громко вздохнул. Хотя пожаловаться на развитие событий не мог — Журавская и раньше, и сейчас, полумертвая, приносила колоссальную прибыль. «Побольше бы писателей, публиковавшихся в издательском холдинге, оказывалось серийными убийцами», — мелькнуло в голове бизнесмена.

— То есть наша пациентка переработала когда-то в литературном плане собственные преступления, а потом вообразила, что несуществующий, но для нее вполне реальный маньяк посылает их ей в качестве литературных шарад, — перенял эстафету профессор. — Ну а дальше убивала всех, кто возникал у нее на пути — шофера издательства, заподозрившую неладное Инну Гордееву, свою секретаршу Аллочку, психотерапевта Льва Николаевича, кажется, понявшего, что именно неладно с его подопечной… Кстати, удивительно, что вы, Михаил Львович, не стали объектом ее кровавых фантазий!

Он с улыбкой взглянул на генерального директора, а тот вздрогнул и решил поставить у себя в подмосковном особняке вторую систему сигнализации.

— Причем во всех этих фантазиях, как стало теперь известно, присутствуют намеки на истинное положение вещей. Так, главные героини обоих опусов носят имена, начинающиеся на «ж»: Женя, Жанна. И фамилию на букву «т». Что есть всего лишь зеркальное отображение инициалов из нового имени нашей пациентки — Т атьяна Ж уравская. Причем истинные убийцы тоже носят имена на эти значимые буквы: в одном случае это Т ося, а во втором — все та же Ж анна. А Марина Шадрина переиначена в Марка Шатыйло с тем же повтором инициалов.

— А как быть с Дарьей Алехиной, майором, которую Журавская застрелила в собственной квартире? — спросил Михаил Львович. — Она ведь была вполне осязаема и реальна! Неужели женщина показалась писательнице зеркальным отображением героини ее романов — подполковника полиции Альбины Дурново?

Профессор и академик переглянулись, и первый взял слово: