Обратная сторона вечности (Кахатана - 2)

Каэ любит рассматривать их, находя эти вещицы совершенными в своем роде. Она видит, как Ма-Гуа выставляет вперед изображение какого-то великана в золотом венце с драконьими крыльями. Если судить по пропорциям, то он обладает громадным телом. На ее памяти только Бордонкай мог бы с ним сравниться.

- Это урмай-гохон Самаэль, - говорит Ши-Гуа.

- Тот самый варвар, который завоевал Сихем, - на всякий случай поясняет Ма-Гуа.

Да-Гуа молчит.

Он залюбовался крохотным енотом, который бегает сквозь него взад и вперед, устраивая что-то в своем жилище.

- Урмай-гохон завладел сокровищами Джаганнатхи, - говорит Ма-Гуа, но Каэ не дает ему продолжать:

- Да что же это за напасть: сокровища Джаганнатхи, талисманы Джаганнатхи, перстень Джаганнатхи. Есть что-нибудь, что не относится к этой одиозной фигуре?

- Есть, - совершенно серьезно отвечает Да-Гуа. - Но об этом мы расскажем позднее. А сейчас нам нужно рассказать тебе о вещах Джаганнатхи.

Каэ скрежещет зубами, но покоряется необходимости. Она и сама понимает, насколько мало знает о том, что случилось вокруг нее за последнее время.

- Император не должен стремиться воевать сейчас с этим варваром, - говорит Да-Гуа. - Было бы прекрасно избавиться от него, но это невозможно до того, как ты завладеешь перстнем. Правда, он будет с каждым днем набирать силы, но тут уж ничего не поделаешь. С ним нужно действовать наверняка. Отговори императора от его планов, даже если урмай-гохон пойдет с войском на Бали.

- Он не пойдет на Бали, - возражает Ма-Гуа. - Он слишком умен и не станет рисковать.

Каэтана ждет, что скажет по этому поводу Ши-Гуа.

Ши-Гуа молчит.

- На Джемаре беда, - продолжает Ма-Гуа. - Некто или нечто скрестил хорхутов с людьми и создал новых существ. Они крайне опасны тем, что обладают разумом и волей человека и при этом свирепостью и злобным нравом животного.

Каэтана о хорхутах слышала очень давно и краем уха.

Ши-Гуа видит, что она в недоумении, и торопится объяснить:

- Хорхуты издревле населяли Джемар. Кроме них там было мало живых существ, потому что они уничтожают всех, кто иной крови. У них всегда был разум отличный от человеческого, но из-за своей свирепости и кровожадности они не достигли состояния цивилизации. И жили как звери. Теперь же они представляют собой грозную опасность. Предупреди Джоу Лахатала и его братьев. Они должны что-то предпринять.

- Хорошо, - соглашается Каэ.

Ее радует и одновременно слегка пугает то, что впервые за все время их знакомства монахи заговорили конкретно. Они не просто анализируют обстановку, но и делают выводы. Словно в ответ на ее мысли Ши-Гуа говорит:

- Мы не должны были бы давать советы. Но времени мало, и ты не справишься в одиночку. Правда, Ма-Гуа?

Ма-Гуа молчит.

- Бессмертные по твоей просьбе разыскивают наследника Аэдоны, Пресветлого Эльфа Энгурры... - не то спрашивает, не то утверждает Да-Гуа.

Каэтана кивает. Она сосредоточена и напряжена.

- Пусть ждут его у Гайамарта, - говорит монах.

- А каким образом? - опешивает богиня.

- Это длинное построение, тебе его незачем отслеживать. Скажи Траэтаоне, чтобы ждал в Аллефельде. Там понадобится его помощь.

- Хорошо, - покорно соглашается Интагейя Сангасойя.

Истина не склонна устанавливать свое главенство и не чувствует себя угнетенной, выслушивая советы и подсказки.

- В Аллаэлле творится злое. Попроси повелителей мертвых отправиться туда.

- Попрошу.

- Но пусть ни один из них не пытается сделать все сам. Пусть идут вместе.

- Я скажу им, если они согласятся...

- Они должны послушать тебя, - говорит Ма-Гуа. - Нынче твое время. И без тебя никто не может ничего решать.

- Почему? - изумляется Истина.

- Твое дело - отличать настоящее от поддельного, злое от доброго, полезное от вредного. У тебя много работы.

- Это правда. - Она пожимает плечами. Отмахивается от назойливой осы.

Трое монахов смотрят на нее странными взглядами.

- Теперь иди. Тебя ждут.

- А вы?

- Мы вернемся, когда в нас возникнет необходимость. Мы тоже платим по своим счетам. Пришло наше время расплачиваться.

Кахатанна предпочитает не спрашивать у них, чем платят такие, как они. Она встает с травы, отряхивается, улыбается.

- До скорого свидания, - произносит с легким оттенком грусти. - Я буду ждать вас.

Трое монахов медленно и глубоко кланяются ей. Как никогда раньше не кланялись.

Трое монахов молчат.

В ожидании Интагейя Сангасойи голодный император ходит вдоль накрытого стола и рассеянно жует кусочек солоноватой лепешки. Агатияр чувствует себя немного спокойнее - он успел подкрепиться блюдом-другим и теперь готов терпеливо сидеть здесь хоть несколько часов.

- Позволит ли император нарушить его трапезу? - спрашивает от порога одетый в шелка и бархат юный вельможа - верный соратник императора и любимый ученик Агатияра.

Это фаррский князь Дзайсан-толгой. Он исполняет обязанности советника по иностранным делам в мирное время - нельзя сказать, чтобы он этим был горд или счастлив. Как и его обожаемый император, юный Дзайсан чувствует себя гораздо более уверенно на поле боя. Он командует конным отрядом тхаухудов, и это у него выходит намного лучше, чем писание бумаг.