Обратная сторона войны

Я уже не помню, какое это по счету мое посещение сей страны. И добирался я всегда по-разному. Однажды летел из Душанбе на вертолете, забитом оружием и боеприпасами. Приземлились в Панджшере. Моджахеды быстро выгрузили предназначенную им «гуманитарную помощь», и мы вместе с ними отправились по делам.

Другой раз летел по тому же маршруту, но на мешках с деньгами. Это были «афошки», или, если официально, афгани, изготовленные у нас на Урале, в Перми. Их, кстати, и раньше там делали. Потом приходилось добираться через Иран. Прибыли в Тегеран, перелетели в приграничный с Афганом город Мешхед. По договоренности с людьми Ахмад Шаха Масуда на аэродроме пересели в старенький «Ан-26». Афганские летчики говорили на русском. Правда, в основном матерились. Я все думал, как мы полетим. Падают самолеты чаще от перегрузок. Этот был пуст. Нас было четверо, и мы расположились в грузовой кабине, как короли. Борт стал выруливать, готовился к взлету.

И вдруг остановился. Рампа его опустилась. Я выглянул в иллюминатор и обмер. К нам неслась толпа человек в сто. С огромными баулами на горбах. Все эти люди вломились в салон и улеглись в нем в три слоя. Меня лицом вжали в иллюминатор, и я так и летел два часа придавленный, словно промышленным прессом. Нынешний путь в Ходжабахауддин был относительно комфортным и безопасным. Все-таки по земле.

Четвертым членом нашей группы стал переводчик Мухаммед, бывший оператор корпункта «Вестей» в Таджикистане. Он примкнул к нам в Душанбе.

– Мухаммед, что это за город такой, Ходжабахауддин?

– Не знаю. Временная столица Афганистана, пока в Кабуле талибы.

Столица оказалась обыкновенной деревней. Большим кишлаком. Бесконечные высокие заборы-дувалы, глиняные хибары. Правда, попадались и домишки из самодельного обожженного кирпича. А в центре города располагался огромный рынок. Из-за него, собственно, Ходжабахауддин и образовался.

Все, мы приехали. Не жизнь, а пинг-понг. Сегодня там, завтра здесь.

Бумажка с яйцом

Ходжабахауддин больше напоминал не столицу Альянса, а Мекку мировой фронтовой журналистики. Возле каждых ворот машины с наклейками, в каждом дворе передающие тарелки и бивуаки. Тут русские, там поляки, немцы, англичане, опять русские, американцы. Я увидел даже двух парней из ЮАР. Они добирались сюда из Претории ровно месяц. Загорелые, в шортах (о ужас, афганцы от них шарахались), с серьгами в ушах, с сигарами в зубах и вечно поддатые. Но парни были отчаянные. И опытные. Свое дело знали. То там их можно было видеть, то здесь.

Наш лагерь располагался в огромном дворе между госпиталем Красного Полумесяца и тюрьмой. Описываю: огороженный высоким дувалом пыльный квадрат. Посередине колодец с резиновым ведром. В углу небольшая глиняная постройка. На улице большая тарелка, под навесом длинный стол. Все. Нас уже ждал экипаж тарелки и старший их команды Андрей Прокопов, начальник службы безопасности ВГТРК.

Мы разгрузились. Еловский деловито поинтересовался:

– А сортир где?

Прокопов похлопал по плечу стоящего тут же немолодого афганца.

– Вот он сейчас сделает.

Афганец, действительно, набрал воды, вылил ее на землю у забора, снял сандалии и начал голыми ногами эту воду месить. Скоро образовалась грязевая жижа. Она становилась все плотнее, плотнее. Афганец вылепил из нее несколько кирпичей и уложил прямо на грунт. Еще, еще. Через пару часов у нас появился свежеглиняный закуток. Его и пользовали.

Наши жилища в Ходжабахауддине Персонально мои апартаменты

Ребята жили в сарайчике, мы для себя установили палатки. А что, удобно, индивидуально. Вечером в деревянную калитку постучали. Команда оживилась.

– Еду принесли!

– Вас что, еще и кормят здесь?

– А мы за хату платим, за аренду, ну и заодно за плов и за чай.

– Понятно. Ол инклюзив.

– Че?

– Все включено.

– Ага.

На длинном столе повар-афганец расставил баки с рисом и термосы с чаем.

Мы вывалили кое-что из своих запасов. Сели перекусить.

Обед в нашем лагере. Без разносолов

Я начал прощупывать обстановку.

– Что-то настроение у вас, ребята, не очень. Какое-то сдержанное.

– Да у нас тут неприятность…

– Что такое?

– Японец погиб.

– Японец?!

– Да прибился к нам парнишка, фотик из Токио. Пожил немного. Позавчера поехал на первую линию, ну на войну, и застрелили его. Вроде поляки видели, как его везли мертвого на границу.

– Да. Веселого мало.

И нам предстояло выезжать. Поэтому каждый, молча, в душе, примерял эту ситуацию на себя. Хотя… Как повезет. Завтра надо было пойти и получить аккредитацию. Говорят, сидит здесь представитель МИДа Северного альянса. Злющий как черт.