Обратная сторона войны

Вот кто вырос на этой войне. Худой, кадыкастый, с торчащей, пышной рыжей бородой. Бронежилет, шлем. Вид не геройский, но репортажи его дерзкие, из самого пекла, запоминаешь, они выделяются из общего потока, идущего отсюда в Москву. У Семы астма и аллергия на пшенку. Но в груди у него сердце льва, и его навряд ли что-то осадит, если он уже почуял добычу своим репортерским нутром.

– Сема, у тебя ИПП есть?

– А что это?

– Индивидуальный перевязочный пакет.

– Нету. Я всегда так хожу.

Хочу отдать ему одну из наших полевых аптечек, но Семен исчезает. На дальнем краю плато в слабом освещении виднеется большое угрюмое здание, похожее на заброшенный районный Дворец культуры. Это и есть Штаб. Бойцы «Пятнашки» гуськом потянулись к нему. Док махнул рукой и нам.

– А вы чего? Давай-давай!

Стараясь в темноте не поскользнуться на утоптанных узких тропинках, шуруем за всеми и мы. Вот ведь как получается… В бригаде нам сразу дали понять: вы – одни из нас. Да, мол, задачи у вас специфические, вы их и выполняйте. У нас, в России, вот в такое воюющее подразделение не попасть. На Кавказе как? Сначала письмо в Минобороны напишешь, дождешься ответа, потом на месте тебя мурыжить будут, и все равно не попадешь. Тысячу причин найдут, чтоб не пустить в атаку: «Там стреляют», «Идти тяжело, не успеете», или, в конце концов, «Я не дам сопровождение, чтоб людьми из-за вас не рисковать». Правда, в январе девяносто пятого в Грозном с этим делом было все в порядке – иди, коль жизнь не мила. И здесь так же. Пожалуйста, хочешь вперед? Иди, дело добровольное, только не обделайся, если что.

Заходим в Штаб. Внутри сотни добровольцев. Они повсюду, сидят в коридорах на стульях вдоль стен, в большом кинозале, как во время сеанса в аншлаг. Но все это напоминает не Дом культуры, не кинотеатр, а вокзал. И все пассажиры в военной форме, в разгрузках, с касками на голове и с автоматами-пулеметами. Вокзал… У каждого билет на тот свет.

Кому-то удастся уехать обратно, кому-то нет. Лица сосредоточенные, никаких шуток, никакой ругани и толкотни. Никакого показного презрения к судьбе и к опасности. Молодые и старые, бритые и бородатые. Сильные, решительные, мужественные. Это не «мясо», пригнанное на убой. Добровольцы. Они просто сидят и ждут. Им безразлично, где и когда у них заберут жизнь. Они ее уже положили на алтарь войны за достоинство. И от этой решительной, большой, зеленой вооруженной массы исходит невидимая энергия.

Ополченец перед штурмом Дебальцева

Вдруг я увидел девушку. Боже мой, совсем ребенок. В каске, в разгрузке, с автоматом. Невысокая, худенькая. На лице спокойствие, взгляд уверенный, никакого страха. Обмундирование подогнано, сидит ладно. Без сумки с красным крестом, видимо, она не санинструктор, обычный боец, здесь такие встречаются. Один огромный боец попытался ее обнять, приободрить. Девушка его отстранила.

В коридорах людей становится все больше и больше. Сквозь лязг оружия и топот сапог слышны обрывки приглушенных фраз.

– Когда пойдем?

– Да говорят, в пять.

– По темноте?

– Ну да…

Док толкает меня в плечо:

– Идите, вон, подкрепитесь.

– А где?

– Вон там пункт питания.

Заходим в столовую. Довольно-таки просторное помещение. Столы простые, квадратные. За каждым по четыре человека. Перед раздачей длинная очередь. Все в военной форме, но обстановка не как в солдатской столовой. Никто ни на кого не покрикивает, никто не толкается. Там, в армии, у каждого свой статус. И это сразу видно. Здесь все равны. И старые, и молодые. У них одно на всех важное общее дело. За стойкой молодая женщина в несвежей майке и в камуфляжных брюках. Ей помогает старик с седой шевелюрой. И тоже в камуфляжном костюме. Он подает женщине мытые кружки. Тебе наливают чай и накладывают в алюминиевую миску половник слипшейся гречневой каши. Ты движешься к металлическому столу. Там банка с сахаром – клади себе сам, сколько хочешь, ложкой, облепленной сладким песком. Картонная коробка с сухарями и поднос с порционными кусочками масла из авиационных пайков. Иногда в очереди слышны обрывки фраз:

– Вот сейчас возьмем и поедем назад.

– Ага, столько ехали и впустую. Нет, пойдем обязательно!

Надо же, они думают, что сегодня им удастся взять Дебальцево. Они даже уверены. Бывал я в такой ситуации… В январе девяносто девятого на Кавказе в нашем МВД некоторые тоже думали, что возьмут Грозный за пару дней. А там боевиков было – тысяч двадцать. Ну и послали вперед ОМОНы и СОБРы, собранные со всей страны. А потом такое началось! Когда шли в атаку, я запомнил одного бойца, вихрастый такой…

Потом увидел его в Моздоке, он вышел покурить из госпиталя в казенном халате.

– Ну что, пришлось отойти?

– Отойти?! Да мы еле съе-сь оттуда!!!