Обратная сторона войны

Замучил я вас всякой белибердой. Простите. Продолжим рассказ о сирийской войне. Вернее, о репортерском ее закулисье. Итак, центр Дамаска, гостиница «Дама Роз». Спускаюсь туда, где кормят. Ресторан. В центре большого зала огромная стойка салат-бара. Вокруг кабинки, столы, стулья. Я жду. Мои ребята, оператор Михаил Артюхин и «звучок» Алексей Ялдин, придут чуть позже. У нас ритуал. Тьфу ты! Протокол! Ритуал – это кое-что другое. Я занимаю столик, потом заруливают и они. Завтракаем. Еда простая. Хлеб арабский (тонкая пресная лепешка) или оригинальные печеные булочки. Свежие овощи на выбор, ветчина. Можно попросить пожарить омлет. Кофе, чай. Это классика. Из экзотики: хумус (гороховое пюре с лимонным соком, чесноком и паприкой). Ну и халва к чаю. Вкусная очень!

А вот и мои ребята. Каждому лет под тридцать. Оператор Михаил Артюхин, среднего роста, поджарый, гибкий, пластичный. Похож на профессионального танцора. Общительный, работоспособный. Своенравный, правда, но до границ. Берега не путает. Коллективное мнение – наш закон. И он этот закон не нарушает. Звукооператор Алексей Ялдин. Ростом где-то метр шестьдесят пять. Широкоплечий, с мощным торсом. Ноги массивные, раскачённые. Если его заковать в латы, надеть на голову шлем с перьями, Леха сошел бы за римского легионера. Легкая косолапость его не портит. Он долго играл в футбол за какую-то московскую команду, пока мениск не хрустнул. Теперь, если колено «выскакивает», Ялдин мучается, но терпит и не жалуется. Оба – профи. Снимать могут все и в любых условиях. Любыми камерами, хоть в небе, хоть под водой и под землей. Последнее, кстати, здесь, в Сирии, актуально. Об этом потом.

Итак, впереди у нас вполне рядовой рабочий день. И его надо прожить, протерпеть, пропыхтеть, пробегать. Чтоб потом, где-то после обеда, сняв с себя бронежилет и каску, выпив залпом литра два воды, с чувством выполненного долга вернуться в «Даму Роз». Час пролежать на кровати, унимая бьющееся в грудной клетке сердце, глядя, почти не моргая, в гостиничный потолок. Потом заставить себя встать, скрипя натруженными суставами, шаркая натертыми ступнями по паркету, дотянуть до душа и простоять под его теплыми струями еще минут тридцать, окончательно приходя в себя. А потом монтаж, наговор, перегон[1], и все такое прочее, необходимое для выхода репортажа в эфир. Затем ужин. Дурные мысли. Сон. Спортзал, джакузи, завтрак и далее «со всеми остановками».

Нагрузившись аппаратурой, спускаемся в холл. Ждем фиксера. И это тоже часть привычного для нас распорядка дня. Мы сваливаем свой скарб в кучу. Опускаем свои зады в шикарные кресла и замираем, как жабы в секунды опасности. В холле прохладно, комфортно. Но мы не расслаблены. Скорее сосредоточены. Как перед боем на ринге, как в детстве перед шагом в родную квартиру со школьным дневником, пухлым от свежих двоек, как в подрагивающем в облаках самолете с парашютом Д-6 за спиной, в ожидании сигнала к прыжку в никуда. Эххх… Как знакомо мне это чувство. Как-то в мае девяносто шестого, во время штурма чеченского села Бамут, я шагал от шамановского командного пункта в хозблок, перекусить. Там как раз устроили офицерскую полевую столовую. Бамут не могли взять уже полтора года. И внутренние войска пробовали, и ОМОН, и СОБР. Теперь на его подступах рубились десантники, пехота и спецназ ГРУ. Я и моя съемочная группа второй день наблюдали этот бой, постыдно «сидя на барабане», с командного пункта. Захотелось поесть, и, шагая в столовую, я увидел большую группу бойцов в набитых боеприпасами разгрузках и выцветших КЗСах – защитных костюмах, – лежащих в пыльной траве возле танков.

Я дежурно их поприветствовал, мне лениво ответили.

– Здорово ребята, куда собрались?

– На мясо.

Я встал как вкопанный. Даже в тех условиях, когда в ушах стоял шелест фольги, что вовсю полоскал ветер, фольги, в которую были завернуты трупы, лежащие на вертолетной площадке, ожидавшие своей последней эвакуации, трупы наших солдат, погибших в тот день в Бамуте, – даже в той ситуации ответ «на мясо» показался мне уж слишком зловещим. Я глупо переспросил:

– Куда?!

Солдат равнодушно кивнул в сторону села и лениво добавил:

– На штурм.

Я молча пошел дальше. Впрочем, с первой ложкой дымящейся рисовой каши с мясом недавний диалог быстро забылся. Вернее, скорее всего бы забылся. Если бы не посыльный:

– Собирайтесь!

– Куда?

– А вон там видите, у танков спецназ гуртуется? Вот с ними пойдете, Шаманов сказал.

Какая уж там еда, какое уж там настроение. «Мир через забрало смотрится чуть по-другому».

Эх… Были дела. И вот теперь, сидя в удобных креслах в фойе «Дамы Роз», ожидая фиксера, я в который раз испытываю подобное чувство. Ну не «на мясо», конечно, мы собираемся, но тем не менее, тем не менее…