Обратная сторона войны

Обе другие группы вышли из Англии 22 октября в составе тихоходного конвоя и 27 октября в составе быстроходного, причем формирование их было завершено в Гибралтаре. Средняя группа под командованием адмирала Троубриджа (с ядром в составе 1 линкора, 1 большого авианосца и 2 вспомогательных авианосцев) высадила по обе стороны от Орана 39 000 американцев. Попытка проникнуть с помощью легких сил в гавань не удалась. 5 французских эсминцев совершили несколько вылазок; при этом все они были потоплены».

Но и французам удалось потопить два десантных судна. При этом погибло 300 американских солдат. Против высадившихся французы предприняли контратаку, на что союзникам в спешном порядке пришлось доставлять на берег и вводить в бой танки. Прежде чем Оран прекратил сопротивление, американцы потеряли еще 600 человек (из них 275 убитыми).

«Восточная группа под командованием адмирала Боро (с ядром в составе 3 крейсеров, 1 авианосца, 1 вспомогательного авианосца) высадила в трех пунктах близ города Алжира 23 000 британцев и 10 000 американцев. И здесь попытка проникнуть в гавань потерпела неудачу, при этом был потоплен 1 эсминец («Брок»)».

Еще один эсминец, «Малком», был сильно поврежден огнем береговых батарей и вышел из боя. Десантно-штурмовая группа из 650 американцев, высаженная на берег, была вынуждена сдаться французским колониальным частям.

Во многих источниках подчеркивается, что французы оказывали бешеное сопротивление. Даже спустя три дня боев Касабланка еще не была взята.

Трудно сказать, как могли бы развиваться события дальше, если бы случайно находившийся в Алжире адмирал Дарлан приказал прекратить сопротивление, которое было на руку лишь Гитлеру.

Видимо, здравый смысл возобладал. Французы поняли, что ради общей победы должны уступить первыми и прекратить бессмысленную бойню.

Это был политически-дальновидный шаг, требующий в тех условиях ничуть не меньшего мужества, чем для продолжения сопротивления.

Вот только тысячи погибших солдат уже невозможно вернуть…

Совсем другое дело, если союзник своими действиями начинает мешать большой политической игре. Мало того, служит усилению роли другого союзника, чего никак нельзя допускать. С таким союзником не церемонятся и обращаются с ним, как с врагом. (Жаль только, что за всем этим стоят живые люди, обычные солдаты, которые с оружием в руках честно выполняют свой воинский долг!)

Подобные события зачастую происходили в годы Второй мировой. Например, в освобожденной союзниками Бельгии, когда новое правительство страны, поддержанное англичанами, вступило в конфронтацию с патриотическими силами Сопротивления, сражавшимися с немецкими оккупантами.

Советский военный корреспондент Д. Краминов, прошедший с англо-американскими войсками путь от Северной Африки до Германии, был тому очевидцем.

«Английские части подтягивались к Брюсселю. Танковая бригада расположилась в южном предместье столицы. Войска гарнизона постепенно переходили в состояние боевой готовности. Штаб разработал план оккупации бельгийской столицы. Войска гарнизона постепенно переходили в состояние боевой готовности. Штаб разработал план оккупации бельгийской столицы на случай возникновения беспорядков. Англичане готовились к войне против своих недавних союзников вполне серьезно и деловито. Штабисты забыли только или не решились подготовить к этой операции солдат. Солдатам и многим офицерам не нравилась роль полицейских. Они откровенно выражали свое недовольство. Мне рассказывали даже о брожении в отдельных частях, подтянутых к Брюсселю. В танковой бригаде солдаты поговаривали об отказе выполнять приказание, если их поведут на улицы города. Офицерам пришлось давать честное слово, что до стрельбы по бельгийским патриотам дело не дойдет. Возникло своего рода согласие: офицеры не отдадут такого приказа, чтобы не вынуждать солдат отказываться от его выполнения.

В тот пасмурный день, когда бельгийские патриоты вышли на улицы столицы. Брюссель был странно тих и спокоен. Демонстранты двигались длинными тихими колоннами, словно они направлялись на похороны. Лишь изредка раздавались восклицания — публика очень вяло подхватывала их. Над пестрыми колоннами поднимались широкие плакаты на французском, фламандском и английском языках: «Мы не против союзников. Мы — за активную помощь союзникам. Мы — против немецких агентов и их покровителей». Среди демонстрантов особенно выделялись своими белыми и красными повязками на рукавах бойцы внутренних сил сопротивления. Они с беспокойством посматривали на английских солдат, которые в полном боевом снаряжении патрулировали по городу.