Обратная сторона войны

…1914 год. На вооружение армий впервые поступили аэропланы — безоружные, с фанерными фюзеляжами, легкие до такой степени, что крен от порыва ветра грозит неминуемой катастрофой. И хотя авиаторам выдают маузеры и браунинги, но, безрезультатно расстреляв все патроны по движущейся цели, воздушные противники зачастую расходятся в разные стороны, погрозив друг другу кулаками. В генштабах всерьез поговаривают о возможности «сдувания» вражеского аэроплана струей воздуха от своего самолета, о вооружении машин мортирами, стреляющими струей сжатого воздуха с примесью отравляющего газа. Но пока обсуждаются эти химерические проекты, авиаторы вооружаются самостоятельно, полагаясь на собственную смекалку. (…)

…В тот вошедший в историю мировой авиации день 26 августа 1914 года над аэродромом 11 авиаотряда под городком Жолкевом появился самолет противника неизвестной марки. В сопровождении «Альбатросов», похожий на них, но куда крупнее, тяжеловеснее, он вдруг вывалился из облаков, безбоязненно снизился и сбросил бомбу — первую авиабомбу — на Юго-Западном фронте.

— Аппарат! — закричал Нестеров, стремглав бросаясь к своему «Морану». — Ну, на этот раз не уйдет, я для него одно средство придумал.

Очевидец первого в истории таранного удара так описывает драматические события над Жолкевом:

«Австриец заметил появление страшного врага, видно было, как его аэроплан начал снижаться на полном газу. Но уйти от быстроходного «Морана» было нельзя. Нестеров зашел сзади, догнал врага и, как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и он ударил противника. Сверкнули на солнце серебристые крылья «Морана», и он врезался в австрийский аэроплан.

После удара «Моран» на мгновение как бы остановился в воздухе, а потом начал падать носом вниз, медленно кружась вокруг продольной оси.

— Планирует! — крикнул кто-то.

Но для меня было ясно, что аэроплан не управляется, и это падение смертельно… Но вот и громоздкий «Альбатрос» медленно повалился на левый бок, повернулся носом вниз и стал стремительно падать.

Медленный поезд вез гроб с телом знаменитого летчика из Жолкева в Киев. Обгоняя его, неслись вздорные слухи, обидные для того, кто уже не мог опровергнуть их сам».

И пока авторитетная комиссия исследовала на месте останки самолетов, многие утверждали, что таран Нестерова был просто случайным столкновением. Ведущие русские авиаторы сочли своим долгом опровергнуть подобные заявления. Летчик Е. Крутинь писал в «Новом времени» 8 сентября 1914 года: «Все мы, военные летчики, уверены, что Нестеров не просто воткнулся, зажмурив глаза, своим аппаратом в неприятельский самолет, как казалось из первых сообщений, нет, он выполнил свою идею, которую высказал нам на товарищеском обеде в Гатчине: «Я не фокусник. Моя первая «мертвая петля» — доказательство моей теории: в воздухе везде есть опора. Необходимо лишь самообладание. Теперь меня занимает Мысль об уничтожении неприятельских аппаратов таранным способом, например, ударом налету своим шасси сверху…»

(Позднее комиссия все же признала, что таран был не случайным. «Победа над австрийскими пилотами стоила жизни выдающемуся русскому летчику Петру Николаевичу Нестерову. Взлетев на перехват разведчика «Альбатрос», отважный пилот таранил противника и, как отмечено в официальном донесении, «…был выброшен из аппарата при одном из резких движений последнего и Тюгиб, разбившись о землю». — O.K.)

С глубоким уважением к памяти героя отозвался на гибель Нестерова Игорь Иванович Сикорский. «То, на что другие люди способны при сильнейшем возбуждении, хотя бы патриотическом, Нестеров сделал спокойно, размеренно, с полным сознанием совершаемого, — писал он в некрологе. — И гибель Нестерова для нас тяжелая, незаменимая утрата. Его смерть, пожалуй, слишком дорогая цена за уничтоженный австрийский аэроплан».

И хотя И. Сикорский специально подчеркнул, что поступок Нестерова объяснялся не патриотическим возбуждением, и заметил, что жизнь летчика дороже сбитого самолета, коммунистическая историография воспользовалась подвигом Нестерова для воспевания жертвенности.

Вероятно, многим читателям знакомы публикации, которые вроде бы содержат и интересные исторические факты, и технические подробности, но в то же время сильно отдающие каким-то хвастливым зазнайством, доходящим до гордыни.

«Всю свою жизнь Нестеров прожил под девизом: «Побеждает тот, кто меньше себя жалеет»».

И он всегда побеждал, победил и на этот раз: через год после ядовитой шумихи вокруг его имени и против сложившегося мнения, что таран всегда приводит к гибели атакующего, русский летчик А. Казаков удачно повторил атаку и вернулся на свой аэродром невредимым.