Обратная сторона войны

И наконец, я понял, что эти благодарности являлись еще одной формой высшего поощрения в отличие от всех прочих наград. Ведь благодарил САМ СТАЛИН! И пусть на этих бланках было лишь факсимиле Сталина, а не его личная подпись, но они производили такое впечатление, что мой дед спустя много лет бережно доставал их из ящика стола, смотрел просветленными глазами и показывал мне. Его глаза действительно сияли какой-то непонятной мне тогда гордостью.

Нет, это было не преклонение перед «вождем и учителем всех народов». Ведь тогда прекрасно знали, что эти бланки выпускались ограниченным тиражом: 500–1000—10 000 экземпляров. И командиры миллионных армий вписывали в них фамилии самых отличившихся. Как когда-то наполеоновские гренадеры сами выбирали своих товарищей, наиболее достойных похвалы Великого Императора.

Нет, дед не думал о Сталине. Мне кажется, что, еще и еще раз перечитывая эти благодарности, он вспоминал своих однополчан и те страшные дни, которые пришлось пережить вместе с ними. Например, бои за Секешфехервар, вошедшие во все подробные учебники истории. О них писали в своих мемуарах германские и советские ветераны, они упоминается во многих художественных фильмах.

Дед, Николай Федорович Воробьев, ты был в аду при жизни. В том аду, когда, захлебываясь огнем, ревела вся Европа. И весь мир. Твои солдатские сапоги скользили в вязких лужах соляры, смешанной с человеческой кровью.

Какой я был молодой дурак, не понимая этого, когда ты был жив!

Скажите, кто из фантастов смог описать события более чудовищные и более страшные, чем те, которые на самом деле происходили тогда?

Я не знаю, как другие. Не знаю, насколько верна фраза «Никто не забыт и ничто не забыто». Но надеюсь, что благодаря этой книге читатели будут помнить хотя бы еще одного солдата, командира роты технического обеспечения, орденоносца, лейтенанта Н.Ф. Воробьева, которому — теперь я знаю — было страшно, очень страшно, впрочем, как и миллионам других солдат на войне. И вся вина которых была лишь в том, что именно в их век пробил роковой Час Истории.

Пусть эта книга будет моим вкладом вдело памяти о войне.

Наша память…

В январе 2005 года мир отмечал день освобождения советскими войсками концлагеря Освенцим. С экранов телевизоров, со страниц газет, из динамиков радиоприемников звучало и сотни раз повторялось, что на этой фабрике смерти фашистские изверги уничтожили полтора миллиона узников… Полтора миллиона! ПОЛТОРА МИЛЛИОНА!

Полтора миллиона упоминали журналисты и дикторы, телеведущие и обозреватели, политики и общественные деятели. Полтора миллиона назвал президент страны.

Странно и кощунственно звучала эта цифра. Откуда она взялась, кто первым ее произнес, на чем она основана?! Ведь комендант Освенцима Рудольф Гесс еще во время Нюрнбергского процесса давал показания, в которых заявлял:

«Я был комендантом Освенцима до 1 декабря 1943 года. Число жертв, казненных и уничтоженных там в газовых камерах и печах крематориев, составляет [за тот период], я думаю, по меньшей мере 2 500 000 человек. Кроме того, по меньшей мере полмиллиона человек погибло от голода и холода, так что общее число достигает 3 миллионов».

И ещё нужно иметь в виду, что акции истребления достигли своего пика летом 1944 года, уже после Рудольфа Гесса, «когда в Освенцим один за другим прибывали эшелоны, с которыми не справился бы и самый талантливый организатор. Тогда газовые камеры стали сверх всякой меры набивать людьми, детей бросали над головами и лесом вытянутых рук, а люди из СС трудились в поте лица, стараясь поддерживать хоть какой-то порядок в почти спрессованной уже толпе, которую длинными колоннами гнали в крематории. В тот период никакие крематории не могли справиться с таким объемом работы, и тела, облитые бензином, а нередко переложенные дровами, сжигали просто в штабелях на открытом воздухе».

В страшной книге «СС в действии», переведенной с немецкого и изданной в издательстве «Прогресс» в 1969 году, на 353 с. я собственными глазами видел фотокопию трофейного документа со списком концентрационных лагерей и уничтоженных в них людей. Под первым пунктом значился Auschwitz, (Освенцим) и напротив него цифра — 4 000 000.

Восьмым пунктом шел Maidanek (Lublin) (Майданек (Люблин) с цифрой 1 380 000.

Может быть, именно жертвы Майданека каким-то нелепым образом были приписаны Освенциму?

Журналистам, обозревателям и спичмейкерам следовало бы заглянуть в пару-другую книг, прежде чем информировать людей. И именно благодаря им из памяти человечества стерлись два с половинной миллиона (!) мучеников войны, а сама война в результате стала чуть-чуть добрее, чуть-чуть милосерднее.

Еще чуть-чуть. А потом ещё чуть-чуть…

Человеческая память и без того короткая. Многие забыты, и многое забывается.