Обратная сторона времени

Каждую ночь холод подземелья пробирался в их металлическое убежище, от него не спасала никакая одежда, используемая вместо одеял. Хуже всего было то, что в подземелье не было привычной смены дня и ночи. Ночь царила здесь постоянно и лишь ждала своего часа, той минуты, когда в аккумуляторах кончится последний заряд, чтобы окончательно сомкнуть над невольными узниками свои мягкие лапы. Сергей знал, что человеческая психика не способна выдержать долгое подземное безмолвие и полную темноту. Если он собирался что-то предпринимать, то делать это надо было немедленно, без фонарей они и шагу не смогут ступить в этих катакомбах, где неосторожному путнику ежеминутно грозило неожиданное падение в пропасть.

После первой попытки поговорить с другом он выждал целую неделю, предоставляя Алексею возможность прийти в себя. И все это время помнил о том, что Алексей, замкнув рубильник дальнего теле-портатора, совершил насилие над ни в чем не повинной женщиной, отправив ее в неизвестность.

Если бы знать, куда вел этот канал… Впрочем, это-то как раз он мог выяснить… Сесть в то самое кресло, в котором сидел Митрохин… В него-то энергия поступала… Единственное устройство во всем многочисленном оборудовании подземной базы, которое еще действовало.

Начиная операцию по ликвидации Митрохина, он надеялся получить доказательства того, что цель иновремян не имеет ничего общего с теми мотивами, о которых ему говорил Павел. Ну вот он их получил, заплатив за это страшную цену. И даже это открытие не имело теперь никакого значения. В подземной тюрьме, где, казалось, остановилось само время, он был лишен возможности участвовать в дальнейших событиях.

Ночь была похожа на день, в аккумуляторах оставалось все меньше энергии, и недалек тот час, когда подземная тьма полностью сомкнет над ними свои мягкие смертоносные крылья…

Сергей понимал — нужно что-то предпринимать, но не было ни желания, ни воли разорвать порочную цепь обстоятельств и собственных мыслей, лишившую его возможности активных действий.

Совершенно равнодушно, словно это его совсем не касалось, Сергей думал о главной причине своего странного состояния.

Медленно, по каплям, из него выкачивали жизненную энергию, и он даже не противился этому процессу. Оборвать его было довольно просто, надо было лишь снять с шеи ладанку с каменным яйцом, найденным в сейфе Митрохина.

Но именно это он не собирался делать. Не мог или не хотел? Мысленными разглагольствованиями он теперь подменял любые конкретные действия, даже самые простые, не требующие для своего воплощения в жизнь никаких особых усилий.

Что-то там происходило внутри этого яйца, что-то очень важное, и пока он не узнает, чем закончится процесс, прерывать его не следовало. По крайней мере, эта мысль показалась ему убедительной, полностью оправдывавшей его бездействие.

Если бы кто-нибудь, находившийся вне его замкнутого на себя мирка, спросил Сергея о причинах такого странного решения, он бы, возможно, сумел оценить свое положение со стороны и прийти к определенным выводам. Но в том-то и дело, что спрашивать было некому…

Казалось, их ссора, подкрепленная ледяным молчанием, полностью устраивала Алексея, и Сергею пришлось с этим смириться. В конце концов его все более редкие попытки прекратить размолвку сменились ответным равнодушием.

Раньше, в минуты просветления, он еще предпринимал небольшие экспедиции внутри корабля, стараясь определить запас энергии, оставшийся в аккумуляторах, и работоспособность отдельных систем, но такие вылазки случались все реже.

Ничего нового он уже не мог выяснить. Из всех механизмов только телепортационное кресло все еще оставалось включенным, о чем свидетельствовал зеленый индикатор, горевший под его рубильником. Но проверить, работает ли канал, они могли одним-единственным способом — усадив в него очередную жертву.

Желающих пока не находилось. Возможно, позже, когда полностью израсходуется энергия аккумуляторов, кто-то из них решит воспользоваться каналом. У Сергея не было уверенности в том, что канал доставит его в то самое место, куда отправился Митрохин с дочерью. Путешествие вполне могло закончиться в мире, населенном смертоносными тварями, подобными тем, что прорвались в дом Чургина, когда тот производил какие-то манипуляции с порталом.

Шанс найти Жанну был невелик. Да и память о ней постепенно тускнела в тисках охватившего его равнодушия ко всему миру.

Если уж быть до конца честным с самим собой, выбор у них все-таки оставался. Можно было попытаться пробиться наверх по подземным туннелям. Но это требовало слишком больших усилий. Никчемных и невозможных в его теперешнем положении.

Силовое ограждение, еще совсем недавно прикрывавшее все выходы с базы, сейчас не работало. Шесть или семь туннелей обрывались в подземном зале, где они находились, и каждый из них вел в неизвестность.

Не было ни плана, ни возможности восстановить маршрут движения подземного корабля от подмосковных катакомб к его теперешнему местонахождению.