Обратная сторона жизни (СИ)

— Ничего, я тебя подожду. Никуда не денусь, — успокоил ее молодой человек.

Шли дни. Мучительные, тяжелые, бесконечные дни. Они с трудом склеивались в недели, каждая из которых была длиною в год. Спустя три таких недели Вика начала приподниматься на кровати и подолгу стояла на локтях.

Мобильный телефон не смолкал. Звонили, по-прежнему, люди, желающие ее видеть на своих мероприятиях. Звонили и ее подруги и чаще всего Лена со Светой. Когда они узнали о беде, то сначала приезжали к ней почти каждый день, но потом Света улетела в Москву работать на выставку «Крокус-Экспо». Теперь Лена приходила одна и не чаще чем раз в неделю, но обе звонили, по-прежнему, почти ежедневно. Приходила и Наталья Борисовна. Что касается Михаила, то он приходил раза по три в неделю. Каждый день приходил лишь кто-то из родителей — мама или папа.

В больнице же общаться ей было не с кем — она лежала в одиночной палате, но Леша принес ей телевизор и поставил напротив. Вика уже выучила дневную программу некоторых каналов и время выходов сериалов. К некоторым даже привыкла и ждала уже новые серии с некоторым интересом.

Что касается Леши, то, несмотря на озабоченность и переживания по поводу ее здоровья, у него проглядывала некоторая радость. По-видимому, ему было приятно быть ей полезным, ухаживать за ней и конечно он был рад тому, что она всегда была рядом.

Вика за это время много передумала. Она уже смирилась с мыслью отложить Москву до полного своего выздоровления.

Но самое главное — ее с каждым днем все больше беспокоило то, что она не чувствовала своих ног. Сначала она списывала это на шоковое состояние организма и сильные обезболивающие, которые день за днем глушили чувствительность нервов. Но теперь, когда все понемногу приходило в себя, пора было бы уже почувствовать и ноги. А они даже не болели, как остальные части тела. Вика гнала от себя страшные мысли, но сегодня решилась прямо спросить об этом Лешу.

— Леш, мы давно знаем друг друга. Скажи мне честно, что со мной? Почему я не чувствую ног? Говори не бойся, я сильная, выдержу, — попросила Вика, когда Алексей зашел к ней.

Молодой человек сел рядом с ней на кровать и коснулся ее руки.

— Я еще точно не знаю. Когда окрепнешь, мы еще сделаем ряд анализов, — сказал он.

— Как не знаешь, ты же мне делал операцию, ты не можешь не знать?! — сказала девушка. — Леша говори, поверь, так будет лучше!

— Ну, в общем, у тебя сложный перелом позвоночника. Раздроблены два позвонка и спинной мозг разорван в трех местах. На операционном столе я сделал все что мог, но такую операцию невозможно сделать на уровне современной медицины. Я даже вызывал хорошего специалиста из другого города, но и он развел руками. Я, конечно, буду бороться дальше, но пока ничего обнадеживающего сказать не могу. У меня была мысль тебя отправить в Германию. Но и там такое не делают, там тоже не волшебники. Я с тобой, и я всегда рядом — пока это все, что я могу тебе обещать, — сказал молодой человек.

Вика сглотнула. Ее горло сжали невидимые тиски и к глазам подступили слезы отчаяния. Она пока не осознала, что с ней произошло. Она даже не начала понимать, что это только начало ада, в котором ей, скорее всего, придется жить всю жизнь.

— Родители знают? — спросила девушка.

— Да, я им почти сразу сказал, но они дали мне обещание молчать. Но рано или поздно ты все равно бы узнала. Сейчас главное это держаться, не сдаваться. Поэтому держись Вика. Я рядом, если захочешь даже просто поговорить — зови, — сказал Леша, и еще раз коснувшись ее руки, вышел.

Вика осталась лежать одна в белой палате. Ее глаза смотрели в телевизор, на котором сейчас был выключен звук. Ум будто не мог сосредоточиться на ужасной новости и пробуксовывал, пытаясь избежать погружения в страшную реальность.

Как это я не смогу ходить? Я никогда не смогу ходить? Я всю жизнь буду в кресле-каталке?! Как это вообще возможно?! Это вообще со мной происходит? Может, я сплю и это ужасный сон? Ах, чтоб эти чувства, все-таки они меня погубили! Если бы я тогда не спешила проводить Мишу…

Девушка приподнялась на локтях и осмотрелась по сторонам, пытаясь понять, насколько реально окружающее ее пространство. Телевизор, стоящий на тумбе, показывал без звука очередную серию какой-то мыльной оперы. За окном было лето и через небольшую щель в приоткрытом окне доносился радостный щебет воробьев. К сожалению, все вокруг было слишком реально.

Она попробовала пошевелить пальцами ног, но абсолютно их не ощущала, как будто отлежала их во сне или отсидела, только покалывания иголочками она не чувствовала. Она не чувствовала вообще ничего.