Обратная сторона Зла (СИ)

Быстро собрали группу, состоящую из лучших сыщиков, опытных полицейских, военных; при помощи Угрима составили план острова, и стали думать, как на него проникнуть. Аскалон принимал во всем этом активное участие, и хотя червь сомнения все же сидел где-то глубоко в его душе, он не давал ему поднять голову. Отцу Наследник верил безоговорочно, а тот, видно, был твердо уверен в успехе, и эта уверенность вскоре передалась и его сыну. И Наследник, отбросив последние колебания, с головой окунулся в омут хлопот.

После всего произошедшего Ворон не мог спокойно сидеть на острове, все раздражало его: и собственная неподвижность, и любопытные взгляды, и бестактные вопросы о Черном острове, и неприличные намеки, преследовавшие его после изгнания Угрима. Что же касается Виринеи, то ее он не просто не мог видеть: сама мысль, что она находится где-то рядом, была для него мучительна. Он и ненавидел ее так, что, наверное, убил бы; и в то же время его так к ней тянуло, что он еле сдерживался. Запах ее волос и ее полные слез глаза преследовали его, как наваждение. И однажды, рано утром, убедившись, что заснуть ему так и не удастся, он взял лодку и быстро погреб в сторону Города. Утренняя прохлада и физические усилия, которых он так давно был лишен, освежили его; и выйдя на тихую, пустынную еще, пристань, он почувствовал, что наконец может дышать полной грудью. Опираясь на палку, на которую он сменил надоевший костыль, он медленно поковылял в Город. Вид пробуждающихся городских улочек, знакомых ему с детства, окончательно вернули ему душевное спокойствие, и он долго бродил по ним, стараясь не думать о том, что рано или поздно, но все же придется вернуться обратно.

День разошелся. Вокруг стал сновать народ, и Ворон уже поймал на себе два-три косых взгляда – хромота не вязалась с внешностью молодого человека и привлекала внимание; кроме того, лицо его еще не вполне освободилось от следов пребывания в тюрьме. Да и больная нога уже давно делала намеки, что нельзя еще ее так утруждать. Пора было возвращаться. Ворон уже повернул в сторону пристани, где оставил лодку, как перед ним вдруг вырос толстый полицейский в мятой шляпе.

- Документы!

Ворон осторожно оглянулся: небольшая торговая площадь, окруженная домами; четыре узких улочки вверх и вниз; кругом народ – раньше ему и секунды хватило бы, чтобы исчезнуть, но теперь – нога! Он поправил волосы и лучезарно улыбнулся:

- А в чем дело?

- Документы, - заученно повторил полицейский.

Ворон стал сосредоточенно рыться в карманах, лихорадочно соображая, что делать.

- Кажется, я оставил их в другой куртке, - он развел руками.

- Тогда пошли, - толстый полицейский невежливо дернул его за рукав.

- Но послушайте, - Ворон снова порылся в карманах: как назло, там была одна мелочь.

- Ах, ты, негодник! – вдруг услышал он звонкий голос. – Я его жду, а он тут прохлаждается.

Ворон обернулся – перед ним стояла Ива.

- Господин полицейский, он что-то натворил? – в голосе ее слышалось раздражение.

- Сударыня, вы его знаете? – подозрительно покосился на нее полицейский.

- Еще бы мне не знать собственного кучера! Я оставила его возле вон того магазина, вышла через пять минут, а его уже и след простыл! Тебе где велено было ждать? – обратилась она к потерявшему от удивления дар речи Ворону и потрясла пакетом с зеленью, который держала в руках.

Полицейский оглядел богато одетую барышню и попятился.

- Что мне теперь прикажешь, на себе овощи тащить? – продолжала, не обращая на него внимания, Ива. – Сколько раз говорить, стой, где приказано. Из жалованья вычту. Ну-ка, быстро пошли, – тут она изволила заметить съежившегося толстяка. – Господин полицейский, я могу его забрать?

Тот лишь что-то проблеял и, надвинув поглубже свою мятую шляпу, отошел.

Ива с Вороном быстро пошли прочь. Пройдя приличное расстояние, они свернули в глухой переулок и остановились.

- А я и не подозревал в вас таких актерских способностей, - улыбнулся Ворон.

- Я и сама не подозревала, - Ива тяжело дышала от быстрой ходьбы и от волнения.

- Кажется, вы спасли мне жизнь.

- Значит, теперь мы квиты.

- Вы о том случае на острове? Я уже, честно говоря, забыл о нем. Так давно это было.

- А мне кажется, совсем недавно, - она задумчиво теребила высунувшийся из пакета хвост петрушки.

- Просто у меня с того момента целая жизнь прошла, - грустно усмехнулся Ворон.

- Вы… убежали из тюрьмы? – спросила Ива шепотом, хоть рядом не было ни одного человека, и вдруг, взглянув вниз, воскликнула. – У вас кровь!

Тут и Ворон заметил, что его штанина запачкана кровью – видно, от долгой ходьбы открылась рана.

- Надо перевязать, - сказала Ива и, набрав в грудь воздуха, решительно добавила. – Мой дом недалеко. Пойдемте.

Ворон покачал головой и улыбнулся:

- Вы просто чудо, Ива. Спасибо вам за помощь, но теперь я пойду.

- У меня дома никого нет. Папа на время переехал к своей больной сестре, кухарка и горничная приходят только утром. Вас никто не увидит!