Обратная теорема

Милиционер легонько оттеснил старика от калитки, пропуская Шухова. На крыльцо вышел Кожохин, протянул руку, улыбнулся невесело. На его скуластом лице, в карих глазах явственно читалась растерянность. Шухов подумал, что был несправедлив к Кожохину: перестраховкой тут, кажется, не пахло. Улыбка Кожохина показала ему, что в деле возникла некая загвоздка, которая сбивает с толку молодого следователя.

– Сюда, Павел Михайлович, – Кожохин предупредительно распахнул дверь. – Только аккуратней, не запачкайтесь. Закоптело тут все к дьяволу. Я на кухне устроился. Опергруппу и понятых отпустил, труп отправил на экспертизу, а сам сел подумать. Неувязочки тут разные…

– Что это за обходчик такой? – спросил Шухов, окидывая взглядом комнату, служившую, вероятно, гостиной. Мебели здесь почти не было. Раскрытый платяной шкаф, в нем набросана кучей мокрая одежда. На столе чемодан с открытой крышкой. На спинке стула серый пиджак. Пол в лужах, в грязи, усеян осколками стекла. Черные от сажи стены. – Железнодорожник, что ли?

– Монтер городских электросетей Назаров, – ответил Кожохин и, увидев, что взгляд Шухова задержался на осколках стекла, добавил: – Аквариум у него тут на подоконнике стоял. А зачем разбили его – непонятно. Так сказать, загадка номер один.

– Разве есть и другие номера? – спросил Шухов, заглядывая во вторую комнату. – Я насчет загадок.

– Есть, – откликнулся Кожохин. – Первосортные, должен сказать.

В спальне пожар наделал больше бед. Мрачно чернела обуглившаяся кровать. На ней обгоревшие мокрые книги. Шухов придвинулся, осторожно перебрал их, полистал, пожал плечами. В голове мелькнуло: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты». Попробуй вот скажи. Сименон, Достоевский, Полевой, Ильф и Петров. Странный ассортимент. Что роднит этих писателей? Что привлекало в этих книгах Назарова? А приобрел он их, видно, недавно: книжки почти новенькие.

– Зачем ему телефон? – Шухов кивнул на аппарат, стоявший на прикроватной тумбочке.

– Обходчик же, – подчеркнул Кожохин. – Могли ночью вызвать на повреждение.

– Да-да, – сказал Шухов. – Я не подумал. Ну что ж, пойдем поговорим, Иван Петрович. Шофер твой мне уже кое-что доложил. Новый, смотрю, у тебя шофер, молодой, любознательный. Версии разрабатывает.

– Интересуется, – сказал Кожохин. – Так вот. Из вещей тут еще будильник был. Я его тоже на экспертизу отослал. Мало ли что.

Они вышли на кухню. Шухов сел на табуретку. Кожохин устроился рядом, сдвинул на край стола протоколы, заговорил, медленно роняя слова:

– Два дня назад Назаров продал дом старику Комарову. Видели его?

Шухов кивнул.

– Импозантный старикан.

– Комаров тут на «Нарыве» фигура, – сказал Кожохин. – Богатый старик, держит пасеку. Медом торгует на базаре. Собрался сына женить. Вот и купил дом. Сделку они с Назаровым оформили как полагается. Деньги Назаров взял наличными. Семь тысяч рублей. Странно, правда? Кто сейчас такие суммы берет наличными? Ну вот, Комарову Назаров сказал будто бы, что из дома съедет в понедельник. А в субботу вечером вдруг заказал такси на воскресенье – на четыре утра. Говорил я с диспетчером парка. Машину они послали как обычно, минут за пятнадцать до назначенного часа. Девушка эта, диспетчер, перед тем как отправить такси, позвонила Назарову. Он ответил, что уже встал и будет ждать машину на улице. Таксист подогнал автомобиль к дому без нескольких минут четыре и увидел пожар. Пока тут ничего странного нет. Правда?

– Пожалуй. И потом, я это слышал, – сказал Шухов. – Таксист вызвал пожарников…

– А они нас, когда увидели труп. В кармане пиджака, что на стуле висит, мы нашли билет на поезд в четыре тридцать до Сочи. Похоже, что Назаров укладывал чемодан, когда его убили. Денег в доме' не обнаружили.

Кожохин порылся в бумагах, лежащих на столе.

– Теперь слушайте внимательно, – сказал он. – Начинаются странности. Соседи, которых я спросил, говорят, что к Назарову ходила женщина. Некая Лиза Мокеева. Работала она киоскершей Союзпечати в ларьке на Красноармейской.

– Работала?

– Вот-вот. Выяснил я, что она уволилась в тот день, когда Назаров продал дом. Сегодня в четыре тридцать тем же сочинским поездом уехала до Харькова. Ее квартирная хозяйка видела билет.

– Ну-ну?

– В пять утра я позвонил на первую же крупную станцию. Дежурный следующей сообщил, что Мокееву с поезда сняли. У нее в чемодане оказалась пачка банкнотов. Семь тысяч. Я выслал туда машину.

– Что же тут странного?

– А то, Павел Михайлович, – хмуро сказал Кожохин, – что без пятнадцати четыре Лиза Мокеева была на своей квартире. Назаров в это время был еще жив.

– Н-да, – крякнул Шухов. – Это что же получается?

– Получается то, – тихо сказал Кожохин, – что Назарова убили зря. Если, конечно, хотели взять деньги. Или…

– Что?

– Или деньги тут ни при чем. И Мокеева тоже.

– Действительно, – протянул Шухов. – Ну что ж, подождем эту Мокееву.

– Подождем, – уныло произнес Кожохин. – Но на этом, к сожалению, загадки не кончаются.