Обратное зеркало

В знак согласия все советники молчали, никто не хотел говорить первым, но говорить что-то надо, встал Ратибор.

— Княже, Новгород на краю гибели, даже с ополчением, нас меньше. В таких условиях бой в чистом поле невозможен. Отбиваться придется на стенах, тогда у нас есть хоть какой то шанс.

— А если они не пойдут на приступ? — Ингвар задал вопрос, который созрел у него еще во время первого совета.

Этим вопросом он так поразил Ратибора, что старый вояка растерялся.

— То есть, как не пойдут? — не понял он.

— А так. Встанут лагерем, окружат город. И все. Сами частью войск двинут к Ладоге и покончат с Трувором и Синиусом, а потом возьмут нас измором.

Ратибор настолько растерялся, что молча сел на место, и развел руками.

— Ну, тогда все кончено, — подвел он итог.

— Нет! — отрезал Ингвар. — Все только начинается. За такие речи буду казнить, чтоб в последний раз я такое слышал. — Его бешенный взгляд блуждал по лицам советников, пристально заглядывая в глаза каждого. Ингвар искал признаки страха, но видел лишь сумасшедшею отвагу. — Ладно, хватит об этом. Проследите, чтобы таких разговоров в войсках не было, а то нас победят без боя. — Советники послушно кивали. — Тогда слушай план, — скомандовал он. — Сейчас темно, враги подойдут не раньше, чем через час. Они не торопятся и знают, что мы будем отбиваться из-за стен. Поэтому, Ратибор, выводи войско из города и прячь его в лесу, что в часе ходьбы от Новгорода. В городе останется ополчение, лучшие лучники и арбалетчики, и тысяча варягов Свенельда. Других войск через час здесь быть не должно. В Новгороде из тысячников остается Мал, остальным выполнять мой приказ. Как только они подойдут и встанут лагерем, мы зажжем на сигнальной башне три костра. Это будет знаком к выступлению. На рассвете, когда самый крепкий сон, пехота атакует вражеский лагерь. Конников держи в резерве — это будет наш последний козырь. Удара со спины они ждать не будут. Действуй, как при битве с чудью.

Ратибор поднялся.

— Княже, это безумие, но именно оно может сработать. Я подчиняюсь.

Примерно с такими же словами остальные те, кто уходил с дружиной, покинули зал.

Ингвар устало опустил голову на стол. «Что же я наделал? — металось в голове. — Скольких людей я обрек на смерть?». «Это не ты обрек их на смерть, — ответил человек внутри князя, — это Рогволд, Влад, Отон. Это они привели свои рати под стены Новгорода, это они развязали эту воину».

— Ладно, время дорого, — громко сказал Ингвар, — Мал, всех оставшихся людей на стену, если возможно обряди ополченцев в кольчуги. В любые: старые, пробитые, но враг должен думать, что в Новгороде вся дружина. Стрелкам приказ — бить всех птиц, летящих в город и из города. Ни одна живая душа не должна сообщить врагам об уходе дружины. Данила, тебе приказ особый: все твои люди должны рассредоточиться по городу и не дать возможности шпионам послать это сообщение. Свенельд, тебе будет лучше тоже подняться на стену вместе с твоими ратниками. Я скоро буду там.

Оставшиеся советники, кивнув князю, покинули зал. Завтра должна решиться судьба Новгорода.

Ингвар дошел до своей комнаты и стал облачаться в пластинчатый доспех, выкованный специально для него Людотой.

— Будь осторожен, мой князь, — раздался за спиной Ингвара голос Ярославы. — Если сегодня ты погибнешь, я умру вместе с тобой. Как бы мне хотелось никуда тебя не выпускать из терема, но я знаю, что это невозможно, и ты обязан идти. Просто обещай мне, что будешь осторожен.

— Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Мы победим, и Новгород будет жить, — тихо на ушко сказал ей Ингвар.

Ярослава прекрасно поняла, что он обещал не то, что она просила, но поправлять мужа не стала.

— Я оставлю тебе пятьдесят самых преданных ратников из своей сотни. Затвори ворота терема и жди, когда я вернусь. И если кто-нибудь скажет, что со мной что-то случилось, не верь. Правду скажут только четверо: Лиса, Ясна, Мал или Ратибор.

Ярослава кивнула и пошла в зал совета.

— Лиса, — крикнул Ингвар.

— Да, княже, — раздалось из-за двери.

— Оставь в тереме пятьдесят ратников, самых лучших, самых преданных, пусть стерегут Ярославу как зеницу ока. Если хоть один волос упадет с ее головы, ответят все.

— Хорошо, княже. Сейчас распоряжусь.

— Поторопись, через двадцать минут мы должны быть на стене.

Но эти слова он уже говорил в спину сотницы. По коридору слышалась ее легкая поступь. У нее был приказ, и она спешила его выполнить. Следуя варяжской традиции, князь закрепил оба меча за спиной. Надев шлем и взяв в руки щит, Ингвар направился во двор терема. Выйдя на высокое крыльцо, он оглянулся: в окнах зала совета горел свет, где-то там была его Ярослава. Она не вышла проводить Ингвара, да он был и рад этому.