Обратной дороги нет

– Да ты что? – искренне удивилась Надежда. – Это золотое дно без всякого алюминия. Главное, что нефелины позволят нам наладить выпуск чистейшего стекла, для оптики. По меркам средневековья, станем богаче всех, кроме венецианцев. Затем, это недорогие и перспективные удобрения, мы кормить себя должны или нет? Апатиты дадут неплохие легирующие добавки для стали. Что касается производства оружия, в Кенигсберге, тьфу, в Королевце, оно экономически выгоднее, особенно, когда перейдём на мелкосерийные объёмы, а не штучные, как сейчас. Я посчитала вместе с Алевтиной, Людмила нас проверила, дешевле сплавлять железные отливки из Кируны по рекам на побережье Балтики. Оттуда морем до нас рукой подать. Всё дешевле получится, чем триста километров тайгой везти на оленях. Особенно когда объёмы производства вырастут.

– Насчёт военно-морской базы не волнуйся, поморы решили остаться в Мурманске, они к северу привычные, обещают по два коча за год ладить, как договорились с тобой. Да и с перевалочным портом ничего не случится, останется, как прежде. Закупать там рыбу и моржовый клык дешевле, чем на Балтике, корабли у нас свои, рентабельность неплохая, – продолжал убеждать расстроенного Петра Толик, не меньше подполковника переживавший, что не удалось создать крупный порт на Скандинавском полуострове. – Пойми, Петро, никуда от физиологии не денешься. Тяжело европейцу за Полярным кругом, ради детей и ты бы принял такое решение, если бы там жил.

– Ладно, понял я всё, – закончил неприятный разговор подполковник. – Что там с двигателями?

– Двигатели калильного типа, со свечами и карбюратором, пока не получаются. – Это Володя, автомеханик, поспешил отвлечь командира от грустных новостей. – Максимальная мощность движков около сорока – пяти-десяти лошадиных сил, на мой взгляд. Спирта жрут много, до двадцати литров на сто километров. Ресурс пока не знаем, думаю, две-три тысячи часов выдержат.

– Мы для трёх двигателей винты корабельные отлили, с передачей вращения от двигателей, – вступил в разговор Сергей Корнеев, бывший инженер-механик Камского речного пароходства. – На испытаниях двухсоттонную шхуну до двадцати километров в час разогнали. В штиль, конечно, и в бухте. Однако поморы говорят, такую скорость здешние корабли не дают.

– Хоть одна приятная новость, – не сдержал довольной улыбки наместник. – Как я понимаю, вы уже установили двигатели на кораблях?

– Да, на трёх шхунах установили двигатели, все наработали по пятьдесят часов, профилактику с полной разборкой провели, подшипники заменили, – обстоятельно доложил Сергей. – На этих же шхунах установили первые стошестидесятимиллиметровые орудия с гидравлическими противооткатными устройствами, Людмила постаралась. Теперь эти три шхуны, – мы их назвали Надеждой, Людмилой и Алевтиной, – самые крутые корабли во всём мире. Никто не сможет догнать, дальность стрельбы не менее трёх километров, боевая скорострельность пять-шесть выстрелов в минуту. Абордажная команда до ста бойцов с оружием. Идеальные рейдеры!

– Всё, сдаюсь! – Поднял руки вверх Петро. – Признаю свою ошибку, был неправ. Вы молодцы, от лица службы объявляю всем благодарность. И премирую отрезами джинсовой ткани, некрашеной, правда. Выбирайте место для своих дворцов и начинайте строительство, казна всё оплатит!

– Сразу бы так! – не удержалась от заключительной фразы Надежда, с гордостью глядя на своих подруг.

Королевец охватил строительный бум. Демобилизованные в мае аборигены навестили родные селения, после чего почти все вернулись обратно, на заработки. Набор новых рекрутов прошёл спокойно, слухи о лёгкой службе обогнали призывные команды. В столицу прибывали всё новые группы молодых парней, решивших заработать и мир повидать. Многие практичные крестьянские парни шли с целью выгодно жениться. Приданое в два червонца в деревне или хуторе не найдёшь, а среди полутора тысяч новых пленниц из Вильны и Гродно были весьма симпатичные девицы. Даже требование селиться в Королевце или не дальше десяти километров от города не смущало парней, твёрдо решивших завести своё личное и крепкое хозяйство.

Самые продуманные сразу переходили в православие, чтобы безбедно жить семь лет без налогов. За такой срок работящий и толковый хозяин о-го-го как может подняться. Было бы желание. Попытки некоторых дворян не отпускать молодёжь из подвластных селений Елена Александровна и Головлёв пресекали на корню, разъясняя аборигенам, что у крепостных крестьян дети, по магаданским законам, свободны. Если родители обязаны работать на феодала, в силу долгов или подписанной кабальной грамоты, то их дети никому ничего не обязаны. Ежели кто из дворян думает иначе, может сдавать своё поместье с землями губернатору и катить на все четыре стороны. Пока желающих расстаться со своим леном не было, однако, как говорится, осадок остался. Недовольство новыми порядками в дворянской среде росло, о чём магаданцев информировала агентурная сеть, раскинутая Анатолием. Его попросил заняться этой работой Петро, сразу как бывший оперуполномоченный прибыл на жительство.