Обратной дороги нет

На фоне глухих селений, из которых многие жители до старости дальше соседней деревни никуда не выезжали, ополченцы выглядели настоящими орлами, завидными женихами. Много умеющими, много повидавшими, знающими больше, чем иной староста, просто крутыми парнями. Не надо удивляться, что на третий год от призывных команд недоросли уже не прятались. И, как шутил Петро, через пару лет молодые парни сами начнут к призывным командам подходить да уговаривать, чтобы забрали на полгода в столицу служить. У многих ребят, живших в глухих болотах, не было иного выхода из общины. Отслуживший же новобранец легко мог не возвращаться в общину: кому интересно после казармы с огромными стеклянными окнами, зеркалами, печами по-белому, хорошей пищи и интересной службы возвращаться в забытую богом вёску? Где шесть человек ютятся в полуземлянке, с единственным окошком, затянутым бычьим пузырём, где каждую весну, с февраля до июня, приходиться жить впроголодь, где ополченец вновь станет бессловесным работягой, не смеющим спорить с отцом и дедом.

Молодым здоровым парням, успевавшим за зиму привыкнуть к другой жизни, к огромным возможностям, что давала столица, возвращаться обратно в болото не хотелось. Такие «невозвращенцы» с удовольствием вербовались в армию, на десять лет по контракту. Пока Петро не вооружал их, не создавал из местных ребят отдельные воинские части. Тем более что их было немного, сотни две-три, опыта боевого не имели, несли гарнизонную службу. Охраняли, патрулировали и тому подобное, но через пару лет из местных парней вполне выйдет целый полк, не сомневался наместник.

После Нового года жизнь для магаданцев стала веселее, началась подготовка к летней кампании, как определил название Головлёв. Сам он не вылезал из возка, мотаясь в окрестностях столицы целыми днями. На верфях кренговали корабли, побывавшие летом в Средиземном море, перебирали корпуса, заменяя прогнившую обшивку. Одновременно реконструировали палубы самых крупных кораблей, чтобы на них смогли поместиться самоходные катера, их наместник непременно хотел отправить на юг, проверить в боевых условиях. Вот и тренировались моряки в подъёме на палубу пятнадцатиметрового катера, да при разном волнении на море. К началу похода семья Корнеевых обещала подготовить вдобавок к уже имевшимся четырём катерам сразу шесть боевых единиц, но с двумя двигателями. Мало того что два двигателя давали определённый запас прочности, они подняли скорость катеров до тридцати двух километров в час. Именно эти шесть мощных катеров планировал отправить на юг наместник.

Он за неделю разработал план операции в Средиземном море, сейчас старался не упустить ни единого фактора, влияющего на удачный поход. Мало того что уговорил радиотехников собрать сотню маломощных длинноволновых раций, практически переговорных устройств. Этими рациями Петро планировал обеспечить все сорок шесть кораблей, отправлявшихся на юг. Сотню раций он запросил в запас, для сухопутных подразделений. Зато у эскадры, имеющей быструю и понятную связь, гораздо больше шансов победить врага, без лишних потерь. Это было основным требованием, не сам факт победы над турками, а бескровной победы. Но надо к рациям подготовить радистов, способных не просто кричать в трубку микрофона, а в случае чего исправить в походных условиях поломку. Значит, из верфи каждый день приходится отправляться в учебку радистов, расположенную за городом, на чём в своё время настоял именно Пётр.

Подполковник привычно прошёл по учебным кабинетам, где радисты азартно паяли, – густо пахло канифолью и дымом. Начальник учебки, самый первый радист из вогулов, ещё уральской закалки, прошедший все морские сражения и полгода работавший в Стокгольме, подробно доложил результаты. Вместе с ним Петро порадовался новой, облегчённой модели передатчика на длинных волнах. Его разработали специально для морских сражений, проходящих в пределах видимости, при отличных условиях передачи сообщений. Сам передатчик получился небольшим и вполне переносным, чего для кораблей как раз не требуется, но запас аккумуляторных батарей тянул на восемнадцать килограммов свинцового веса. Наместник не удержался, испробовал работу новинки, забираясь на чердак и спускаясь в подвал. В пределах пятисот метров связь оставалась стабильной. Дальше проверять не стали, летом Хессель проверит и поставит заслуженную оценку.