Обратной дороги нет

Максимум, что успевали подумать атакующие всадники, это о наличии у врага двух-трёх замаскированных орудий, но даже десяток пушек не остановят конную атаку полутысячи сабель. Возможно, именно такая уверенность успевала мелькнуть в мозгах шведов, не переставших разгоняться для атаки. Пусть с потерями, но враги будут растоптаны доблестной конницей. И шведская кавалерия постепенно приближалась к позициям пушкарей, несмотря на непрерывную стрельбу и падающих всадников. Снег давно окрасился в чёрно-красный цвет разорванных тел и крови. Раненые и убитые лошади падали, ржали, пытались встать, сбивая несущихся во весь опор кавалеристов. Крики, выстрелы, звуки горна и стоны смертельно раненных людей и животных создавали на поле ужасную неразбериху. Два орудия били непрерывно, наводчики едва успевали поправлять прицелы.

Однако вражеские кавалеристы продолжали подбираться всё ближе и ближе к пушкам, несущим смерть. Сзади на передовую линию атакующих шведов напирали следующие ряды кавалеристов, не понимающих, в чём заминка. Пушкари работали не разгибая спины, вот к ним подключились стрелки, когда атакующие шведы пересекли стометровый рубеж. Наступление всадников немного замедлилось под градом выстрелов из полусотни ружей, но оставшиеся считанные десятки метров подстегнули погибающих шведов. Они понимали, что от гибели или победы их отделяет нетронутая полоса белого снега между всадниками и пушками. Вот вперёд вырвались кавалеристы второй линии атаки, именно они пересекли последний сигнальный рубеж в полсотни метров.

Николай машинально перевёл взгляд на правый холм, на вершине которого появились два сизых облачка от пушечных выстрелов. Из-за шума никто не заметил вступление в бой новых орудий. Только атакующие всадники вдруг обнаружили, что позади никто не напирает, выталкивая их вперёд. Командир кавалерии, полковник Горн, заметил удар во фланг атакующей коннице и развернулся, чтобы дать команду горнистам играть отступление, но сразу три пули ударили его в живот и в голову, хоть и на излёте, трёх ранений хватило, чтобы свалить раненого полковника. Горнисты промолчали лишних пять минут, пока адъютанты перевязывали раненого командира. Однако этого хватило для полного разгрома кавалерии шведов. Беглого огня с двух направлений из четырёх пушек и сотни ружей кавалеристы не вынесли. Никто из них не успел даже бросить оружие, новички-дружинники стремились показать себя, выбивая всех, кто сидел в седле.

Лишь адъютанты полковника Горна успели подхватить раненого командира и в сопровождении двух десятков штабных офицеров и горнистов бежали к не успевающей подойти пехоте. До передовых частей пехотинцев, спешащих на помощь к избиваемой кавалерии, оставалось ещё три километра, добрых полчаса пути. Этого времени с избытком хватило, чтобы собрать богатые трофеи на поле боя. Десяток татар, забравшись на трофейных коней, за это время сбили из выживших лошадей целый табун в две с лишним сотни голов. На коней дружинники азартно навьючивали собранные трофеи, переходили по полю, осматривали раненых и контуженых шведов. Тяжелораненых кавалеристов татары безжалостно отправляли в мир вечной охоты, предварительно сняв с них одежду и доспехи с оружием, а способных ходить пленных шведов пинками сгоняли к месту сбора.

Когда передовые колонны шведской пехоты подошли к полю боя, там лежали раздетые трупы кавалеристов да убитые лошади. А вдали, не особо торопясь, отходили к крепости несколько десятков магаданцев, сопровождая повозки с орудиями. Командир передовой колонны шведов едва не скомандовал наступление, наступая на старые грабли, но его спас от неминуемой гибели курьер из ставки командующего. Вид курьера был настолько изумлённым, что капитан Де Лагарди приготовился к неприятностям сразу, но не ожидал, что они будут такими.

– Командующий убит, командование принял генерал Шеттингоф. Полчаса назад было нападение на артиллерийский обоз, все пушки уничтожены, пушкари погибли, запасы пороха взорваны. Генерал Шеттингоф приказывает вставать на ночлег, в семь часов собирает военный совет.

Глава 10

За неделю до нового, 1575, года в Ёбург вернулся Пётр, с десятком дружинников и двадцатью возами добра. Первый день он рассказывал о своих приключениях до самого утра. В бывшем обеденном зале собрались все магаданцы, перебирали гостинцы, слушая рассказы командира. А ему было что рассказать, полгода европейских странствий выдались для подполковника весьма насыщенными. Зафрахтовав весной в Холмогорах коч для плавания в Европу, он договорился с кормщиком об установке на борту одной пушки. Место нашлось на передней части палубы, перед бушпритом. Зато орудие могло стрелять не только вперёд, но и по обе стороны корабля. Собственно, установкой скорострельной пушки подполковник и уговорил кормщика вообще рискнуть отправиться в Европу.