Обратной силы не имеет

- Планы партии корректируются планами народа, - шепотом сострил председатель, и весело подмигнул заму:

- Или ты против планов народа?

Озорной тон председателя успокоил зама, он тихо кашлянул, и пожал плечами:

- Кто же у нас против планов народа? Готовьтесь, будете выступать.

"Вот и все, - председатель почувствовал, как сердце тревожно сжалось. - Шаг сделан. Теперь отступать уже нельзя... Эх, только бы Степаныч не подвел!"

9

Трансляция сессии Верховного Совета шла через спутники на все страны мира. Президент США в Овальном кабинете Белого дома сидел за столом, смотрел на плоский экран большого плазменного телевизора и внимательно слушал эмоциональную и энергичную речь кремлевского руководителя. Специальный переводчик за кадром тут же переводил слова советского генсека с русского языка на английский.

- Коммунистическая партия и советский народ уже в ближайшее время твердо намерены вышвырнуть империализм на свалку истории! - Человек на трибуне по другую сторону земного шара разошелся не на шутку и уже почти кричал в микрофон. - Враг будет разбит, победа будет за нами!

"Господи, а это что значит? - испуганно подумал президент. - Генеральный секретарь сейчас слово в слово повторил знаменитые слова Сталина. Те самые, которые Сталин произнес после начала войны с гитлеровской Германией. Неужели Советы действительно готовят первый удар? Или это все только словесный блеф, неуклюжая политическая игра этого кремлевского неврастеника?"

Он почувствовал, как по спине зазмеились струйки пота. Кончики пальцев рук похолодели.

"Что это, открытое объявление войны или обычная политическая демагогия? - президент наклонил голову над столом и закрыл ладонями глаза. - В ближайшие сутки - двое мне придется принимать какое-то решение... Атаковать русских или дать отбой нашим вооруженным силам? От моего приказа сейчас зависят и судьба нации, и будущее всего мира... Слова генсека - это правда или блеф? Советы действительно готовят ядерный удар или нет? Подскажи, Господи! Настави на путь истинный... Дай знак рабу твоему!"

Генеральный секретарь в далекой Москве закончил выступление и отправился с трибуны обратно на свое место в президиуме сессии Верховного Совета. Зал заседаний разразился аплодисментами, которые в завтрашних публикациях советских газет, как всегда, будут названы бурными.